– Знаешь, – говорил Редактор, – по большому счету, как только и возможно говорить о творчестве.., Я в твоих двадцати действующих лицах уже с пятой страницы запутался. И еще ты какую-то шелабуду приплел: про капитана дальнего плавания и старичка художника, в прошлом строителя плотин. Кого это волнует? Понимаю, если бы ты о щуке говорящей написал... Свежо и актуально. Сейчас все по ней с ума сходят...
– Да не верю я в эту щуку, – не сдавался Автор. – А с капитаном был лично знаком.., И у старичка брал уроки живописи...
– Тогда рисуй. Или ваяй, – наставлял его Редактор. – Занимайся сбором фольклора...
Когда усталый Редактор пришел в комнату и раскурил трубку, я скользнул на кухню. Автор сидел над рукописью, обхватив голову руками.
– Вы ведь с Севера, – торопливо заговорил я. – Я хотел у вас спросить...
– Ах, мил человек, – перебил меня он. – Да я с Севера десять лет как уехал. – И взлохматил бороду, так что тень на стене совершенно потеряла человеческие очертания.
После Редактора нашим клиентом был директор магазина. Он носил белый крахмальный халат, который делал его похожим на врача. Его просьба была – прорубить дверь с улицы в молочный отдел. Вернее, даже не прорубить, а расширить существующее окно до размеров двери. Обговаривая условия, Директор всячески пытался подвигнуть нас к скорейшему выполнению задания.
– Если за три дня уложитесь – даю каждому по ананасу, – обещал он.
Мы кивали.
– А если за два – по ананасу и две селедки.
– А если за день? – не удержался я. Директор загадочно и сладко улыбнулся.
– Если за день... – сказал он и повел нас в закуток, где был прикноплен к стене лист ватмана с красным акварельным заголовком. – Поместим о вас заметку...
Посулы Директора так нас воодушевили, что дядя Гриша позвонил Суфлеру и попросил его нам помочь. Тот быстро приехал.
Мы с дядей Гришей разбирали кирпичную кладку. Суфлер замесил цемент. С возвращением сына дядя Гриша заметно повеселел. Работая, он напевал. Я тоже был рад видеть Суфлера и нет-нет да и похлопывал его дружески по плечу.
Но во время обеденного перерыва пропала новая дубовая, с золоченой инкрустацией дверь, которую нам предстояло навесить. Директор возмутился, заставил нас оплатить ее стоимость, после чего буквально – вытолкал на улицу, где моросил дождь.
Тут опять вспыхнула ссора между сыном и отцом.
– Сколько же можно? – бушевал старик.
– Да не брал я, – клялся Суфлер. – Зачем мне она? В троллейбус, что ли?
Я тоже чувствовал себя виноватым и молчал. Дядя Гриша схватил меня за рукав.
