Меня всегда смущала профессия старичка, нашего с Володей учителя, – возводить плотины. Старичок и сам ею тяготился. Они ведь грубо резали, нарушали естественное и привычное течение. Но, с другой стороны, как же без них? Представить только, что вечером не зажгутся фонари, и троллейбусы остановятся, и метро, и ночью не почитаешь при свете лампы, – как же без всего этого? Итак, выходило, для того, чтобы шагнуть вперед, непременно нужно пойти поперек. Между двумя этими направлениями движения существовала несомненная связь. Так что нарушать границы привычного необходимо. Иногда полезно подняться с земли на крышу. Иногда полезно спуститься с крыши на землю.
Я измаялся, дожидаясь троллейбуса. Возле незнакомого сквера, на незнакомой улице. Хотел уйти, но тут он как раз подкатил. Обшарпанный, помятый, разбитый. Я быстренько прикинул – выдержит ли проржавевшее его дно вес той массы пассажиров, что набилась внутрь и темнела, словно черная икра в прозрачной банке. Несколько стекол сбоку вообще отсутствовало.
Но выбирать не приходилось. Я воспользовался слабо сомкнутыми задними дверьми и протиснулся внутрь. Портфель оттягивал руку и тормозил движение. Я тянул его за собой, как упиравшегося барана, и вдруг застыл, потому что нос к носу столкнулся с человеком, 'лоб которого пересекал ровный вертикальный шрам. Я не мог ошибиться. Скользнул взглядом по его руке, надеясь увидеть знакомую татуировку, но человек с быстротой ящерицы юркнул к передним дверям. Вероятно, он что-то сказал водителю. Троллейбус резко затормозил, двери распахнулись, и Суфлер был таков.
Прошло некоторое время, прежде чем я опомнился. И возмутился. С какой стати? Мне надоело чувствовать себя ничего не понимающим, надоело принимать все, как есть, и соглашаться, не умея найти объяснения.
Но мир, конечно же, устроен разумно. Сомневаться в этом нелепо. Нужно лишь обладать запасом терпения. Все загадки со временем раскрываются сами, как цветы поутру. Замелькали в выбитых окнах знакомые очертания домов и улиц.
– Сходите на следующей? – спросил я вертлявого человечка, который терся возле кабины.
– Я вообще не схожу, – сердито бросил он.
Я взглянул на него внимательнее. Если бы он сказал, что хочет прокатиться, я бы понял: он из ловцов. Но мужчина поспешно начал протискиваться в глубь троллейбуса. Возможно, мне опять показалось, но и он, по примеру Суфлера, что-то шепнул водителю. Троллейбус затормозил. Хватит, решил я. Довольно. Слишком много неясностей. Уж эту загадку я разгадаю. И вышел за ним следом.
