– Так точно! – Участковый обтер взмокший лоб платком. – Меня словно током шарахнуло, когда в дежурке Петрович сообщил о сведениях, переданных Лудониным из Пришиба. Ведь те двое возле Веркиного магазина мелькали. Сходятся все приметы! Один, которого в бурьяне нашли, тощий и длинный…
– Не довезли его до больницы, умер, – буркнул Сизов.
– Знаю уже, – сжал кулаки участковый. – Глистин Федька! Уши я ему прожужжал нравоучениями. Но как срезал сумки у раззяв на рынке, так и не бросил. Вот и докатился. А недавно дружок ему на голову упал. Разодетый, как попугай. Он Глистина в эту историю и затянул. Федька, тот кроме сумок, на большее не замахивался, а приятель с большим гонором и планами. Знал я и его. С детства в школе колобродил, пока в детскую колонию не загремел. А объявился снова, задурил мозги дружку какой-нибудь грандиозной аферой. Теперь успокоятся, рядышком их уголовнички схоронят. Башмак-то жёлтый и кепчонка того попугая, подобных вещиц у нас не сыскать. А фамилия его?.. – участковый задумался. – Дай Бог память… Нет, кличку только помню, потому как толст он был с детства. Хомяк – его прозвище. Точно, Хомяк! Значит, фамилия Хомяков.
– Вещи привезут, будет кому опознать? – напрягся Жогин.
– Родителей и родственников у них нет. Может, мои хлопцы опознают да Верка проклятущая, но, конечно, если в сознанку пойдёт.
– Слушай, Фёдорыч… – покрутил пуговицу на груди кителя участкового Сизов. – А что однорукий?.. Не мелькал он рядышком с этими двумя дружками?.. Не шептали об этом твои помощнички-следопыты?
– У меня агентура, товарищ капитан! – обиделся Гордус. – Таких ребят поискать! На совесть пашут! Особенно Саша Матков, он и на голову, и на кулак, и нюх у него!..
– Как у майора Пронина! – ухмыльнулся Сизов.
– Обижаете, товарищ капитан, – смолк участковый, но ненадолго. – Лет двадцать – двадцать пять назад, морочил мне голову один подросток-сирота. Цыганёнок. Ушлый да шустрый, что его и сгубило. У нас в заводском посёлке возле нефтебазы озерцо образовалось после немецких бомбёжек, так этот умник копался там, снаряды неразорвавшиеся, патроны отыскивал. Ну и отыскал на свою беду. Сунул один такой снаряд в костёр, а тот шарахнул так, что разнёс бы пацана в клочья, но повезло цыганёнку. Руку ему оторвало, в больнице к жизни возвернули, а он, не долечившись, сбежал и вовсе сгинул из наших мест. Судить его хотели за остальных двух, которые насмерть подорвались. Больше я о нём ничего не слышал.
