Книга ароматов. Авторская парфюмерия | страница 10

Амадей чертил на салфетке лабиринт. По лабиринту этому должен был ходить страшный монстр, он увязывался за игроком, заставляя выслушивать стенания о своих бедах, всячески оскорблял и унижал, а тех, кто не хотел слушать, он сжирал, и приходилось начинать игру сначала. Бар вокруг шумел, вечер только начинался. Амадей медленно выпил рюмочку «Амиго» и вывел последний виток лабиринта, где логически должен был находиться выход, но улыбнувшись, Амадей нарисовал тупик. Бармен забрал пустую стопку.

– Сделай еще эту штуковину, – попросил Амадей.

Бармен кивнул. Амадей мысленно вернулся в свой лабиринт. Выходило очень жестоко, игроки, пропустившие правильный выход на предыдущем уровне, попадали в бесконечную петлю и уже не имели возможности закончить игру, только выслушивать монстра и бродить по бесконечному, местами нарочито одинаковому лабиринту. Амадей был доволен собой, ему платили как раз за особые игровые тупики, такие, чтобы игрок не осознавал, что забрел не туда, и продолжал сражаться. Новая рюмка «Амиго» была еще вкуснее, девушка в конце стойки что-то печально рассказывала бармену, театрально всхлипывая. Амадей расцвел в улыбке и добавил в лабиринт НПС Бармен. Бармена легко было найти уже при втором обходе лабиринта, он стоял в небольшом ответвленном тупике. При появлении Бармена, чудовище временно исчезало, и игрок вел диалог с барменом, в котором в свободной форме мог поведать ему свои печали и горести, которых с каждым бесполезным проходом лабиринта становилось все больше. Эта новая изюминка сюжета несла сострадание, хоть и не меняла участи проигравшего игрока. Амадей допил коктейль и мысленно поблагодарил вселенную за то, что в ней существуют бары, выпивка и бармены.

Ноты: шоколад, пачули, мех, темный ром, зеленые ноты, пряные травы, ликер, сливки, текила.

Монах воскурил благовония в чаше.

– Дыши лбом, – сказал он и оставил меня.

Я лихорадочно думал, как в минимальный срок научиться дышать лбом, иначе деньги за сеанс пропали даром. Я морщил лоб, напрягал все найденные там мышцы, задерживал «неправильное» дыхание ртом и носом, но чувствовал, что терплю неудачу. С другой стороны, подумал я, посижу в тишине, отдохну от суеты, повдыхаю целебный дымок, наверняка же целебный. Я сделал несколько глубоких вдохов, расслабился и провалился.

Первые несколько секунд я боялся пошевелиться, потом глаза привыкли к темноте, я осмотрелся и понял, что нахожусь в старом коллекторе слива дождевой воды. Пахло сыростью, круглые своды мощеные тесаным камнем поросли толстым слоем мха и странными водорослями. Я пытался разглядеть отверстие, в которое рухнул, но сверху находился темный провал. Провал был достаточно высоко. Я потрогал своды, они оказались скользкими. Выбраться обратно не получится. Под ногами текла темная вода. Воды было по щиколотку. Я похлюпал по ней ногами в белых носках. Просить клиента снимать обувь перед «священной трапезой духа» – это конечно хорошо, но еще лучше отремонтировать пол, чтобы клиенты не проваливались. На удивление вода не промочила ноги или была такой же температуры что и тело, поэтому не доставляла неудобств. Я выбрал сторону и пошел. Город у нас большой, но сточная сеть, пусть даже и старая, должна иметь люки, чтобы подняться или спуститься в нее через определенные промежутки. Я шел по туннелю, вода внизу издавала звук похожий на зависшую во времени бесконечно тянущуюся ноту горлового пения. Откуда-то поступал свет. Источник его был неизвестен, но свет был мягким, приглушенным, равномерным, что помогало идти с большим комфортом. Я размеренно дышал, чтобы не устать раньше времени, и ловил себя на мысли, что продолжаю чувствовать запах благовоний, он приобрел более легкий и прохладный мотив, что напомнило мне ингаляции в старом советском санатории, куда мы регулярно ездили всей семьей. Я вспомнил отца.