Теперь она это узнала.
Но более унизителен тот факт, что она желала повторения.
Иззи подождала, пока они сядут в такси, чтобы вернуться в ресторан. Потом повернулась к Андреа.
— Что все это значит?
Он просматривал сообщения в телефоне и даже не поднял глаз.
— Что именно — все это?
Его голос звучал бесстрастно, будто его заставили делить такси с болтливой незнакомкой.
Она вырвала у него телефон.
— Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь. Выражение его лица оставалось безмятежным, тем не менее Иззи ощущала его напряжение. Андреа мастерски умел скрывать эмоции, однако что‑то в его манере держаться выдавало то, что не так уж хорошо, как хотел бы, он контролирует ситуацию.
Он взглянул на ее губы, словно вспомнив то, что произошло совсем недавно, снова посмотрел ей в глаза, правда, теперь во взгляде появился жесткий блеск, а губы искривила медленная циничная усмешка.
— Ты имеешь в виду поцелуй? Я думал, мы договорились пожениться понарошку. Или ты хочешь меня по‑настоящему?
Иззи изобразила смех, хотя довольно неубедительно, как если бы гробовщик попытался пошутить, как клоун, отдала ему телефон, сделав это осторожно, чтобы не прикоснуться к нему.
— В твоих снах, Ваккаро.
— Ты будешь обращаться ко мне по имени или называть как‑нибудь ласково, когда мы на публике. — В его голосе послышались строгие, властные нотки, от чего она ощетинилась, словно загнанная в угол кошка. — Я не позволю тебе намекать, что наши отношения ненормальны. Ты поняла?
Иззи взглянула на водителя, отгороженного стеклянным звукоизоляционным экраном, потом в гневе повернулась к Андреа.
— Думаешь, ты можешь заставить меня делать то, что хочешь? Даже не рассчитывай. Ты взял замуж не тряпку.
— Нет. Я взял замуж избалованного ребенка, который не знает, как должна вести себя взрослая женщина двадцати пяти лет. — Его улыбка исчезла, он поджал губы, они побелели от напряжения. — Мы можем сколько угодно ссориться наедине, но на людях будем вести себя как супружеская пара, любящая и преданная друг другу.
Иззи скрестила руки на груди.
— А если я этого не сделаю?
Он долго смотрел ей в глаза.
— Если наш брак не продлится шесть месяцев, ты проиграешь. В твоих интересах подчиниться. Мой интерес гораздо меньше, чем твой.
Иззи сильно нахмурилась.
— Ты никогда не говорил мне о твоих мотивах.
Ей стало стыдно. Почему она не поинтересовалась раньше, хотя и было время прояснить его мотивы? Да просто не пришло в голову, и потому в этой ситуации она выглядела глупо. А предстать перед ним наивной и не слишком умной — последнее, чего бы ей хотелось.
