— Ну что тут у нас, голубчик? Проснулись наконец? — голос был незнакомый. Впрочем, незнакомыми были и запахи… Боясь пошевелиться, я осторожно приоткрыл глаза — и увиденное меня не порадовало: то, что попало в поле зрения, тоже мне ничего не напоминало. Хотя увидел я очень немного: беленый дощатый потолок и кусок стены, покрытый зеленоватыми обоями. Наверное зеленоватыми: в колышущемся свете керосиновой (судя по запаху) лампы с зеленым абажуром все вокруг отдавало зеленым.
— Больно… больно шевелиться — скорее прошипел, чем проговорил я.
— Сейчас, голубчик, сейчас мы это поправим — проговорил голос все еще невидимого мужчины, и через несколько секунд я почувствовал укол в районе ягодицы. Место для укола мужчина выбрал странноватое, но ведь лежал-то я на спине — а доктор (ну кто же еще-то уколы делает) ворочать меня явно не хотел.
— Сейчас боль пройдет, только вы и уснете снова. А пока не уснули, скажите: Александр Волков — это вы?
— Да, я и есть Александр Волков. Тот самый…
— Вот и отличненько. Однако тот вы или не тот, а вам пока полежать придется, под морфинчиком пока… Вы спите, а я тут всяко рядом буду. Проснетесь — Наталья меня позовет…
Я проснулся, чувствуя очень острую необходимость встать и немножечко пройтись. Все тело затекло, и сидячее положение принять удалось с трудом — и было очень неприятно ощущать покалывания в каждой мышце. Но еще более неприятным оказалось то, что положение сидячее я принял, как оказалось, в совершенно незнакомой комнате. Комнатушке: метров восемь, не более, с кроватью, на которой я сидел, небольшой тумбочкой в дальнем углу, на которой стояла лампа с зеленым стеклянным абажуром и — рядом с лампой — белый эмалированный стерилизатор. Странно, я такие очень давно уже не видел, ведь лет десять как у меня выпускались стерилизаторы из нержавейки… В комнате дверь была только одна, и иного пути в нужное мне место не существовало. Но когда я попытался встать, ноги меня не удержали.
Впрочем, упасть я не успел: дверь распахнулась еще до того, как я успел хоть немножко подняться, и суровая женщина лет так сорока на вид успела меня подхватить — но вот подхватить кое-что еще она не смогла. Впрочем, ее это совсем не смутило, и она, ловко выхватив откуда-то из-под кровати утку, подставила ее в нужное место. И только тут я сообразил, что одежды на мне нет совсем.
— Ничего, больной, ничего страшного. Сейчас доктор придет и снова укольчик поставит. А пока давайте-ка я белье перестелю.
