— Вы же не будете с ними судиться? — запальчиво сказал карлик Карл, появившийся из подвала и прочитавший дерзкие мысли Эдуарда Полякова.
— Естественно, до суда дело не дойдет. Тем более что с одной из них, а быть может, с обеими я обручен, — парировал Поляков.
Сашенька молчала. А Лена Уитмен была искренне удивлена.
— Проще простого, если предположить, что вы обе однояйцевые близнецы, то есть эмбриологически — один и тот же организм, разделенный последующими командами генов, — отпарировал Поляков.
— Ну, знаете, профессор, не кажется ли вам, что предложенная гипотеза заходит слишком далеко?
— Что же вы предлагаете? — спросил Поляков запальчиво.
— Вы берете из подвала столько драгоценностей, сколько поместится в ваш портфель, и немедленно покидаете Провиденс. Карл, помоги профессору и проводи в аэропорт, чтобы убедиться! — приказала она карлику.
Поляков и карлик Карл нырнули в подвал.
— А ты, сестричка, оставайся жить в моем доме. Есть у меня на примете один молодой писатель с кафедры литературного мастерства. С ним ты забудешь своего Эдуарда Полякова навсегда.
Наконец Лена Уитмен обратила внимание на золотоглазую Жужу:
— Ты, моя красавица, когда Поляков уедет, закрой до поры до времени дверь в подвал. Да так, чтобы и комар носу не подточил.
Май 2009, Бостон
Однажды небольшая компания русских эмигрантов ужинала у профессорши-славистки из местного университета, ирландки, да к тому еще и вегетарианки, влюбленной в Россию и русскую литературу. Наверняка и вольтерьянки, не столько из-за любви к Вольтеру, сколько из сочувствия писателю-модернисту, свалившемуся тогда в тяжелом недуге, а до этого опубликовавшему роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки». Но рассказ не об этом. Не о Вольтере. И даже не об Аксенове. Обликом профессорша-хозяйка (серо-сивые волосы пучком на затылке, выпуклые глаза, набухшие сливами веки, тяжелая шея) напоминала Надежду Константиновну Крупскую, жену и соратницу вождя революции.
История была связана с другом популярной в местных университетских кругах музыкантши по имени Лиза или Лизанька — как ее звали близкие знакомые, обязательно ходившие на все ее концерты. Ходили из приятной обязанности близкого знакомства. Обзванивал и рассылал приглашения инженер по имени Герман. Говорили, что отношения у них начались давным-давно в Ленинграде. Германа и различали как давнишнего друга Лизаньки-виолончелистки. Так что и она была вовлечена в историю.
Должен оговорить, что я только что приехал из Бостона в этот университетский городок. Меня пригласили на два семестра прочитать курсы:
