После непродолжительного молчания леди Амелия указала на ветви растущего рядом дерева.
– Я возвращала на место свалившееся гнездо и не удержалась.
Томас кивнул. Ну конечно, чем еще она могла заниматься? Леди Амелия, как всегда, просто не могла не помочь тому, кому повезло в жизни меньше, чем ей. По словам ее брата, она уже принесла в дом несколько бездомных котов, для которых пришлось подыскать новое жилище.
– Вы могли бы попросить помощи у садовника, – подсказал Томас.
Он понимал, что привычка лазать по деревьям может нанести репутации юной леди большой ущерб.
Особенно если учесть, что их сад граничил с Грин-парком и каждый, кто прогуливался по аллее, расположенной недалеко от забора, мог стать свидетелем неподобающего поведения леди Амелии.
– Разумеется. – Девушка скрестила руки на груди, и Томас задумался: стоит ли продолжать этот разговор?
Но что же он за друг, если не будет искренне говорить то, о чем думает? Томас несколько секунд помолчал и наконец произнес:
– Кроме того, я посоветовал бы вам вытащить из волос сухие листья и вообще привести себя в подобающий вид. Близится время визитов.
Заметив, что ее щеки стали пунцовыми, герцог решил воздержаться от дальнейших замечаний, чтобы не смутить девушку еще больше. Он поклонился ей и хотел уже отправиться на поиски Хантли, но вдруг заметил, что тот стоит тут же, прислонившись к дверному косяку.
– Пирсон доложил мне, что вы здесь, – улыбнулся Хантли. – Если вы закончили бранить мою сестрицу, я думаю, вы не откажетесь от кофе?
– Да, пожалуй, не откажусь. – Томас последовал за хозяином в дом. – Прошу меня просить, если я позволил себе лишнее, но я полагаю, так или иначе следовало сообщить вашей сестре о том, что леди не подобает падать с деревьев в грязь.
Хантли наградил его насмешливым взглядом, когда они входили в его кабинет.
– Вам нет нужды извиняться, Ковентри. Я высоко ценю ваши критические замечания. Откровенно говоря, в этом кроется одна из причин, почему я желал с вами поговорить. Прошу, присаживайтесь. – Он жестом указал на любимое кресло гостя.
– Благодарю. – Томас, не сводя глаз с Хантли, опустился в бархатное кресло, откинулся назад и закинул ногу на ногу. – О чем пойдет речь? В записке не было сказано ничего конкретного.
Хантли некоторое время смотрел на него, поджав губы, и наконец ответил:
– Вам известно, как я дорожу нашей дружбой, верно?
Не понимая, чем был вызван этот вопрос, Томас заерзал в кресле, но кивнул:
