И каждый из них, безумно бежавших через улицу и по тротуарам, через лужайки, был одним сознанием. Улица каким-то образом изменилась. В ней не было ничего знакомого. Точно каждый из них отсутствовал сотни лет и неожиданно вернулся. Это было обширное незнакомое место.
А сирена продолжала посылать свою визгливую волну в летнюю ночь.
Билл Стоктон принес приемник на кухню, где Грейс наполняла водой кувшин.
- Говорит радиостанция "Конелрад". Слушайте экстренный выпуск. Вы можете найти нашу волну на 6.40 или 12.40 частотах вашей шкалы. Оставьте радиоприемник включенным на этой частоте. Мы повторяем заявление нашего Президента. Мы находимся в состоянии Желтой Тревоги. Если вы-приготовили бомбоубежище, немедленно спускайтесь туда. Если у вас нет бомбоубежища, потратьте какое-то время на то, чтобы перенести запас еды и питья, лекарств и личных вещей в ближайшее бомбоубежище. Держите двери и окна закрытыми. Мы повторяем. Если вы сейчас находитесь дома, немедленно спускайтесь в подвал или бомбоубежище.
Вода капала из крана. Давление становилось слабее каждую минуту. Пол пронесся по кухне с корзиной, полной консервов, и спустился по ступенькам в подвал.
Билл вслед за ним вошел на кухню и взял с пола два бидона с водой.
- Возьми кувшины и наполняй их, сколько сможешь, Грейс, - кратко сказал он. - Я собираюсь включить в убежище генератор, если электростанция выйдет из строя.
Он посмотрел на флюоресцентный свет над раковиной. Тот начал тускнеть. Стоктон помрачнел.
- Это может случиться в любую минуту, - сказал он..
- В кране почти кончилась вода, - сказала Грейс замирающим голосом.
- Это потому, что все в этом городе делают то же, что и мы. Продолжай, пока вода не кончится.
Он повернулся к двери подвала.
- Вот, - сказала Грейс. - Захвати этот кувшин, он полный.
Грейс начала доставать из раковины тяжелый кувшин. Он выскользнул у нее из рук, грохнувшись об пол, по всей комнате разлетелись стекла.
Грейс всхлипнула один раз и сунула себе в рот кулак, чтобы это, не повторилось. На какую-то одну секунду она почувствовала, что впадает в истерику. Ей хотелось закричать, бездумно убежать куда-нибудь, все равно куда, потерять сознание, чтобы освободиться от того кошмара, который происходил в кухне.
Билл Стоктон обнял ее и крепко стиснул. Его голос был мягким, но он вовсе не походил на его собственный.
- Полегче, дорогая, полегче. - Он указал на разбитый кувшин. - Можно подумать, ты пролила духи, которые обошлись нам по сто долларов за унцию.
