Действие совести на душу, а, следовательно, и на человека, двоякое. Здесь, на земле, оно начальное. А за гробом – совершенное. Там это будет внутреннее блаженство или мучение, покой или угрызения совести. Если каждое дело на земле немедленно отражается на состоянии совести, если после всякого неправого дела следуют душевные муки, то какими будут эти муки в геенне, где идет развитие только одного зла?
Жизнь есть развитие. Как свидетельствует опыт, зло в человеческих личностях может развиться до такой степени, что о нем можно говорить то же, что говорят вообще о привычке, что она становится второй природой человека. Усвоив зло, человек за гробом находится в состоянии падших духов. Жизнь в геенне есть бесконечное развитие зла. Жизнь – развитие добра либо зла – может меняться только на земле. Дурной, порочный человек делается добрым христианином, а добрый человек становится дурным. Покаяние, при содействии благодати, врачующей слабости, изменяет злое в доброе. А те, кто проводит жизнь самонадеянную, забывают Бога от гордости, оставляются благодатью, и человек идет путем развития зла. За вечным злом следует и вечное осуждение совести, карающей преступников закона.
Усвоив зло, человек за гробом находится в состоянии падших духов. Жизнь в геенне есть бесконечное развитие зла. Жизнь – развитие добра либо зла – может меняться только на земле.
Через исполнение или неисполнение с помощью силы воли своих требований совесть бывает удовлетворенной или оскорбленной. В первом случае она вменяет человеку в заслугу, во втором – в вину. За заслугу, как за дело, согласное с законом, она обещает награду. За вину же, как за самовольное дело, противное закону, совесть грозит наказанием.
Послушным совести обещается благо, а противникам – наказание. Такое действие совести апостол Павел приписывает и язычникам: дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим. 2, 15).
Итак, осужденные, находящиеся в геенне, видя спасенных, пребывающих в раю (разумеется, только в первый период загробной жизни), по свидетельству преподобного Макария Египетского, не видят рядом с собой других заключенных. И святитель Афанасий Великий в «Слове об усопших» пишет, что до Страшного Судного Дня грешники, находящиеся в геенне, не узнают друг друга, несмотря на то, что пребывают вместе. Они лишены и этого утешения.
Внешнее мучение состоит в пребывании с другими такими же несчастными душами, а особенно со злыми духами, и в других муках геенны. Все это, впрочем, служит только началом и предвкушением будущих вечных мук. Это начало так велико и ужасно, что видевший и испытавший его, если бы только с кем это случилось, был бы не в силах пересказать того, что терпят в геенне осужденные первого периода. Так точно, как не мог апостол Павел рассказать обитателям земли о рае, в который он был взят.
