— Что ж, готовьте приказ о назначении генерала Рохлина командиром корпуса в Волгоград, — сказал Грачев.
— И в Генштабе такое же мнение, — подхватил Родионов. — Восьмой армейский корпус имеет героические традиции, но сейчас находится в плачевном состоянии, Рохлин, кстати, начинал в нем офицерскую службу. Правда, корпус тогда был армией, которая стояла в Германии. Думаю, ему удастся исправить положение дел.
— Ну, что ж… Может быть, сегодня именно характера нам и не хватает, — резюмировал Грачев. — Кстати, где он сейчас?
— Ждет в приемной.
— Пригласите.
Открылась массивная дверь, в кабинет вошел Лев Рохлин.
— Генерал Рохлин прибыл по вашему приказу! — доложил он.
— Как ваше самочувствие, Лев Яковлевич? — пытаясь придать голосу отеческие нотки, спросил Грачев.
— Самочувствие прекрасное. Готов к дальнейшему прохождению службы.
— Вижу, вижу, — сказал Грачев и, поглядев на календарь, неожиданно добавил: — Сегодня у школьников последний звонок. Впереди экзамены и уже другая, взрослая жизнь. Так вот совпало и у вас, Лев Яковлевич, — новый этап. Принимайте корпус в Волгограде.
— Есть принять корпус! — ответил Рохлин.
Прохаживаясь по кабинету, Грачев остановился напротив Рохлина и строгим голосом спросил:
— Как же это тебя угораздило надерзить маршалу?
— Давно это было, не помню, — ответил Рохлин.
— Ну, а как в Тбилиси брал штаб «Мхедриони», помнишь?
— Было дело.
— Может, есть к нам какие-то вопросы?
— Павел Сергеевич, вы все мои вопросы упредили, — ответил Рохлин. — Я ведь как порою про себя думал. На крайнем севере служил. На крайнем юге тоже. Должна же у человека быть золотая середина.
— Ну, коли так, то желаю удач, — сказал Грачев, давая понять, что аудиенция закончилась.
Последние дни в Москве были для Рохлина самыми хлопотливыми. Первым делом он позвонил в Волгоград в корпус. Трубку поднял полковник Волков. Договорились, что он встретит генерала при въезде в Волгоград и введет в курс дела. Затем Рохлин зашел в отдел кадров, взял приказ о назначении и, прочитав его, улыбнулся про себя: «Ну что, Лев, за Волгой для тебя земли нет».
Он вышел на улицу и спустился в подземный переход, чтобы перейти Новый Арбат и зайти в «Военторг». Перед тем как уехать в Волгоград, он решил купить летнюю рубашку. Неожиданно на углу возле стены на маленьком стульчике в камуфляжной куртке увидел сидящего капитана. Рядом с ним к стене были приставлены костыли. Точно так же, как и у Павла Сергеевича, из под камуфляжа у него была видна тельняшка. На груди блестели орден и медаль. На полу лежала зимняя, перевернутая как котелок шапка. В ней Рохлин заметил мелочь, смятые бумажки. Капитан играл на гармошке и с надрывом пел:
