И депутаты, лишенные всех полномочий, лишенные депутатских удостоверений, сквозь милицейские кордоны стали прорываться на свободу. Но во тьме, во дворах им была устроена фильтрация: их обыскивали, избивали, для острастки ставили к стенке. И очень многие, которые стелили Ельцину путь к власти, жалели, что на съездах народных депутатов, когда Борис Николаевич просил дополнительных полномочий, их ему давали, думая, что они ему действительно нужны для блага России.
После того, как Коржаков и Барсуков сдали арестантов коменданту Лефортово и прибыли в Кремль, там уже по случаю победы над Верховным Советом, заканчивалась грандиозная пьянка. Но среди гуляк, не было тех, кто принес эту самую победу Ельцину. Когда Коржаков с Барсуковым зашли в комнату, Ельцин самолично налил героям по стакану водки. Впервые на душе соратников возникло неприятное ощущение от увиденного. Недаром говорят: скажи с кем ты пьешь, и я скажу кто ты.
Они понимали, что теперь это был уже не тот Ельцин, который в августе 91-го выходил к народу и просил прощения, что не уберег троих молодых людей, которые полезли в БТРы вытаскивать солдат. Средства массовой информации того времени, используя тактику информационной войны, кричали, что нет пощады убийцам в военной форме.
Некоторых депутатов и защитников Белого дома привели на стадион «Красная Пресня» с поднятыми за голову руками под охраной спецназа МВД.
В наступившей темноте вдоль задержанных прохаживался уже принявший на грудь майор спецназа Николай Никищенко — высокого роста, круглолицый, лет тридцати пяти детина.
Увидев на одном из задержанных значок Союза офицеров, он сказал:
— Выйти из строя.
Офицер вышел, его взяли под руки два бойца и куда-то увели. Продолжая осматривать задержанных, спецназовец остановил взгляд на черноглазом, щуплом человеке с интеллигентской бородкой и депутатским значком:
— А ну, жидовская морда, поди сюды.
Депутат продолжал стоять.
— Я кому сказал? Поди сюды!
Депутат усмехнулся, и тогда Никищенко ударил его ногой. Как по команде к депутату подскочили еще двое спецназовцев и тоже начали бить…
Над Москвой опускалась ночь, где-то грохотали танки, слышались стрельба, пьяные выкрики, солдатский мат.
Утром, но уже в отделении милиции, Никищенко продолжал допрашивать задержанных депутатов. От выпитого ночью у него разламывалась голова, и он хотел побыстрее закончить эту неприятную процедуру. Еще больше раздражало его, что начальство дало указание: все допросы запротоколировать. «Расстрелять бы их всех, да и дело с концом, — зло думал он, поглядывая на народных избранников. — Устроили всем козлячью жизнь, а еще права пытаются качать». Но те, кому было положено вести протокол, почему-то отсутствовали, и Никищенко обречено водил пером по бумаге. Неожиданно он поднял голову и спросил у депутатов.
