Утром девятнадцатого августа 1991 года в восемь часов зазвонил телефон. Грачев поднял трубку. На проводе был Ельцин.
— Как, разве вы еще… — Павел Сергеевич замялся…
— Против кого переворот, против меня или против Горбачева? — спросил Ельцин.
— Гэкачэпэ за сохранение СССР, — ответил Грачев.
— Значит, не против Горбачева, — разочарованно протянул Ельцин и положил трубку. Позже Павел Сергеевич не раз благодарил Бога, что не успел закончить фразу. А то быть ему, как и Язову, в Лефортово.
После разговора с Ельциным в то утро Грачев начал разыскивать посланного к Белому дому заместителя по боевой подготовке ВДВ генерала Александра Лебедя. Ему, как самому надежному, на кого Павел Сергеевич мог положиться, была поручена охрана Верховного Совета. Когда Лебедь вышел с ним на связь, Грачев потребовал, чтобы тот выехал в штаб ВДВ, чтобы согласовать дальнейшие шаги. И когда Лебедь появился в штабе, Павел Сергеевич разразился трехэтажным матом. В это же время Радио России оповестило, что генерал Лебедь расстрелян за переход на сторону демократов.
Лебедь вернулся к Белому дому 20 августа, видя, что вокруг Белого дома складывается нездоровая ситуация и нет приказа на штурм, Павел Сергеевич принял решение отвести войска от Белого дома. Бронетехника ушла под аплодисменты демократов. Были довольны все — и демократы, и Министерство обороны. Кровь не пролилась. Грачев понимал: отдай он приказ на штурм, все бы свалили на него, как было в Вильнюсе, Баку, Тбилиси. Но если бы такой приказ последовал, то Александр Лебедь, безусловно бы, его выполнил и стал бы не спасителем демократии, а ее душителем. Теперь ситуация повторялась. И вновь подставляли армию. Письменного приказа он так и не получил. Ельцин и здесь остался верен себе…
Уже под утро спецгруппа «Альфа» отказалась штурмовать Белый дом. Но Ельцин и Черномырдин уже решили идти ва-банк.
На рассвете четвертого октября в Москву вошли танки.
На другой день с утра каналы телевидения на весь мир транслировали трагедию, происходящую у Белого дома: репортажи «Си-Эн-Эн» о расстреле здания Парламента России из танков.
Ведущий программы «Русский дом» Александр Крутов с горечью констатировал: «Впервые с 1917 года на улицах Москвы произошла трагедия: русские стреляют в русских».
А ведущая «Си-Эн-Эн» в начале передачи бесстрастно, точно показывая для школьников учебный фильм, сообщила: «А теперь посмотрим, как русские будут стрелять в русских».
Для всего российского общества это был даже не шок. Тот, кому они поверили, кто должен был сделать их жизнь похожей на американскую, решил действовать в центре столицы, как подгулявший ковбой. Народ, который до смерти боялся новой войны, получил ее в центре Москвы. К ночи, расстрелянный из танков, Белый дом полыхал. Рядом горело здание мэрии. К вечеру в здание парламента вошли офицеры «Альфы» и уговорили депутатов сдаться. На крыльцо центрального входа вывели Руцкого, Хасбулатова, генералов Ачалова, Дунаева, Баранникова и увезли в Лефортово. Генералы Александр Коржаков и Михаил Барсуков отбирали у вышедших из здания депутатов удостоверения, чтобы через некоторое время лично доложить Ельцину о взятии Белого дома.
