***
Возможно, виноваты были тихие всхлипы О’Лири, которые она слушала всю дорогу, а возможно, дело было в элементарной биологии. Что бы это ни было, но Макензи вдруг поняла, что больше не могла бороться с усталостью. Она чувствовала, как утомление накрывает её волной, пока она сидела в комнате для допросов напротив О’Лири. Она была здесь всего семь часов назад, допрашивая Самюэля Нетти, но сейчас комната казалась совершенно незнакомой.
«Стоя на крыльце, вы признались, что совершили что-то очень плохое, – сказала Макензи, – а потом у вас произошёл срыв. Я понимаю, что это не церковь, и я мало похожа на священника, но вы не хотите ничего нам рассказать? Будете молчать, мы начнём копать. Своими словами у дома вы дали нам для этого все основания».
«Хорошо», – ответил он. О’Лири выглядел очень расстроенным, но уже не плакал. Его недавний срыв окончательно его вымотал: он казался опустошённым и утомлённым.
Макензи понимала, что перед ней был сломленный человек. Она решила, что он дошёл до предела возможностей. Она не могла и представить, что он испытал, когда узнал, что носит в себе болезнь, которая легко может его убить.
«Мы с женой уже много лет занимаемся свингом. Порнография мне никогда не нравилась, поэтому когда наша страсть друг к другу поутихла, мы решили попробовать свингерство. Это может звучать глупо и нелогично, но трюк сработал. Меня никогда не интересовала духовная сторона вопроса. В прошлом году мы познакомились с этой парой и… Я не знаю почему, но жена из той пары и я понравились друг другу. Мы начали регулярно встречаться. Это превратилось в настоящий роман… это уже не был просто свинг, понимаете?»
«Как звали ваших партнёров?» – спросила Макензи, гадая, могли ли ими быть кто-то из четырёх убитых пар.
«Брайант, – ответил он. – Хотел бы я… чёрт, хотел бы я, чтобы всё пошло по-другому. Сейчас это просто кошмар. Три месяца назад я узнал, что был не единственным, с кем она крутила роман на стороне. К тому моменту я уже заразился. Три недели назад мне подтвердили диагноз. Я всё рассказал жене про ВИЧ и измену, про всё. Я так переживаю, что мог заразить Жанель, вы понимаете? Но… чёрт. Я так испугался, вы понимаете? Испугался. Обозлился. И я…»
Он снова начал плакать, и хотя Макензи понимала, к чему он клонит, ей было сложно перебороть себя и не пытаться его оправдать. Его следующие слова подтвердили её предположение.
О’Лири продолжил рассказ, рыдая. Сейчас кроме него и Макензи в комнате никого не было, но она почти чувствовала напряжение, повисшее в комнате для наблюдения, где их внимательно слушали Эллингтон и Родригес.
