В классе повисает тишина.
«О черт, – понимаю я. – Они ждут меня».
Все факты, которые я придумала, тут же вылетают у меня из головы. А их место занимают те, о которых мне рассказывать нельзя: «Я могу поговорить на любом языке в мире. У меня есть крылья, которые появляются от одной мысли. У меня пока плохо получается летать. Я натуральная блондинка. Я прекрасно умею определять направление, только это никак не помогает с полетами. О, и конечно же, я приехала сюда, чтобы спасти парня Кей».
– Итак, – прокашлявшись, начинаю я. – Меня зовут Клара Гарднер, и я приехала сюда из Калифорнии.
Одноклассники начинают хихикать, а парень, сидящий на другой стороне круга, поднимает руку.
– Это один из уникальных фактов мистера Ловетта, – объясняет учитель. – Он рассказал нам о нем, когда вас тут не было. Вы удивитесь, но здесь учится много школьников, которые переехали из Золотого штата.
– Хорошо, давайте попробую еще раз. – Видимо, тут все дело в конкретике. – Я переехала сюда из Калифорнии примерно неделю назад, потому что слышала много хорошего о здешних ирисках.
Все смеются, и даже Кей, которая при этом выглядит довольной. И внезапно я чувствую себя комиком, первая шутка которого оказалась удачной. Но уж лучше так, чем прослыть рыжеволосой мужланкой, которая потеряла сознание посреди коридора на третьей перемене. Так что нужно продолжить шутить.
– А еще меня почему-то любят птицы, – продолжаю я. – Они просто преследуют меня.
И это правда. Мне кажется, их привлекает запах моих перьев, хотя тут невозможно знать наверняка.
– Для тебя это не уникальный факт, Анджела? – спрашивает мистер Фиббс.
Вздрогнув, я поворачиваюсь направо, и вижу, как черноволосая девушка в фиолетовой тунике и черных легинсах быстро опускает руку.
– Нет, я просто потягивалась, – неспешно отвечает она, сверля меня своими серьезными янтарными глазами. – Но мне нравятся птицы. Это смешно.
Только в этот раз никто не смеется. Все одноклассники смотрят на меня. Я сглатываю.
– Что ж, еще один, да? – с нотками отчаяния говорю я. – Моя мама программист, а папа профессор физики в Нью-Йоркском университете, но если вы думаете, что я хорошо разбираюсь в математике, то… – Я строю грустную рожицу.
Это, конечно, неправда. Я прекрасно знаю математику. Ведь это, по сути, тоже язык. Именно поэтому мама так хорошо понимает, как компьютеры общаются друг с другом. И возможно, это и привлекло ее к папе, который даже без ангельской крови в венах похож на ходячий калькулятор. Нам с Джеффри всегда легко давалась математика. Но мои слова снова не вызывают смеха. Только жалкую ухмылку у Венди. Видимо, мне не суждено стать комиком.
