— И… что вы ответите на мой вопрос? — произносит она, учащенно дыша.
Я смотрю на нее. Передо мной — восхитительная девица, несмотря на ее идиотский костюм. У нее синие глаза, пухлые губки, за которыми скрываются самые красивые в мире зубы, ямочки на щеках, округлая шея… ножки — первый класс. Что касается остального, все скрыто идиотским костюмом Людовика XV. Клянусь вам, она будет разочарована в своих порочных желаниях, но я сумею ее утешить…
— Я очень хочу, чтобы вы отвезли меня домой, — говорю я, — но я не могу уйти прямо сейчас. Мне нужно еще задержаться. Давайте встретимся через двадцать минут у выхода в сад.
— Отлично! — выдыхает она, едва держась на ногах.
Пластинка кончается.
— До встречи, — говорю я, нежно пожимая ей руку.
Затем стремглав мчусь к двери, выходящей в вестибюль, за которой только что скрылась Гая со своим партнером. Малым, которого я что-то не припоминаю, как я вам уже говорил. Хочу поглядеть на него поближе.
Дом родителей Гаи — красивое гнездышко с отличной меблировкой, но слишком перегруженное деталями. Одна из тех штучек, что строятся так, чтобы собирать весь дневной свет — днем, разумеется, — и все это при помощи разных замысловатых выступов, веранд, стеклянных стен. Впрочем, стены толстые и крепкие, так как Вашингтон все же не Калифорния, и зимой необходимо как-то защищаться от холода. К счастью, я знаю все ходы и выходы и подозреваю, что Гая поднялась в свою спальню на втором этаже. Поставив ногу на ступеньку, я вижу вышеупомянутого типа — он спускается. Прислуга уже спит, а родители Гаи отправились на отдых — вполне заслуженный, ведь в начале вечера им, должно быть, пришлось изрядно потрудиться, чтобы все было «как у людей». Странно все же, что этот малый, которого я никогда не видел, столь близок с Гаей, что провожает ее в спальню. Мне плевать, что он ее туда провожает, меня больше удивляет, что я его никогда не видел. В тот момент, когда он проходит мимо меня, я нарочно спотыкаюсь и цепляюсь за него.
— Извините! — кокетливо бормочу я.
— Увы, — говорит он.
Он бросает на меня точный, оценивающий, совершенно холодный взгляд.
— Я споткнулась о ступеньку, — объясняю я.
— Вижу.
— Я совсем не знаю дома… И потом, я немного выпила…
— И напрасно, — говорит мне он. — Есть вещи куда более приятные.
— Я ничего такого не знаю, — отвечаю я очень благовоспитанно. — Я обожаю выпивать.
— Как вам угодно.
Он замолкает. Явно хочет уйти. А я ведь славно выгляжу в своем платьице.
