Началось. Народная музыка ввела всех в транс. Танцевали на столах, в воздухе летали винные бутылки. Накурено было так, что у меня текли слезы. Вскоре слез прибавилось: гости начали бить стекла, ломать стулья и дико орать. Я безмолвно смотрел на это буйное веселье и просчитывал в уме, на какой срок меня могут посадить. Я хотел было спрятаться в туалете, но там на меня напал руководитель оркестра и, молотя меня по спине футляром от скрипки, заорал: «Дэнги давай! Давай дэнги!»
Выбора у меня не оставалось. Выбежав на улицу, я из ближайшей телефонной будки позвонил в полицию. Вполне четко я сказал им, что мне нужна пара полицейских, чтобы угомонить цыганскую вечеринку. Однако, услышав слово «цыганскую», голос из трубки произнес: «Вы нас не учите. Сами разберемся, сколько людей послать», — и телефон замолчал.
Вернувшись в зал, я до приезда отряда спрятался за колонной. Полицейские сразу по приезде достали длинные дубинки — подобных я еще не видел — и закрыли лица щитами. Их начальник отвел меня в сторону, сгреб мои документы и стал лыбиться.
— Я не смеюсь, — сказал он мне, когда заметил, что я пытаюсь улыбнуться ему в ответ. — Это мне «нарисовали» цыгане, до того как я попал в отряд. Цыгане, понимаешь?!
А я бессмысленно кивал головой, наблюдая за бойней. Полицейские молотили дубинками куда попало, пинали и тащили людей за волосы из зала. Некоторым счастливчикам удалось смыться, остальных полицейские затолкали в воронки, из которых доносились причитания женщин и мужские проклятья.
— Не слишком ли, шеф? — заметил я озабоченно.
— Вот так мне та падла засунула пальцы в рот и разорвала его, — обернулся он ко мне с дьявольской улыбкой: — Б…! — сорвался он. — У меня было наезжено миллион километров на автобусе! Без аварий и отличная зарплата!
Затем повернулся и заорал:
— Не жалеть их, парни!
Ну все, понял я. Сюда мне больше хода нет. Здесь меня убьют. Какого хрена я вообще во все это влез?
— Из-за этих шлюх мне пришлось уйти из автопарка, — сплюнул начальник. — Все надо мной смеялись!
Зал был идеально пуст. Ничего пустее я в жизни не видел. На полу валялись щепки, вокруг куски мебели, на стенах с разбитыми окнами разводы крови и лоскуты одежды, снесенные двери.
— Мы тебя подкинем куда-нибудь подальше отсюда, — предложил мне начальник, и я был ему искренне благодарен. Когда я драпал к его машине, ветер пронес передо мной одинокое приглашение, заканчивающееся словами: «Вечер, который вы никогда не забудете!» Ага! Я уж — точно.
