Поскольку я говорил сам с собой, то стесняться в выборе выражений мне было ни к чему, и я продолжал: «Осел ты карабахский, разве не ясно тебе, что стоит области перейти к Армении, как обложат тебя со всех сторон, и кроме той кучки негодяев, что свели тебя с пути, все вы проигрываете. Теперь тебе трудно? Понимаю, а чего ты хотел? Месяцами не работал, едва ли не через день бастовал, столько людей сделал несчастными, тобою, видишь ли занималась вся страна, а ты возомнил себя белой костью. Ты посмотри, как живут в других районах Азербайджана, — кое-где я бывал. А посмотри, как в Армении. Да там с завистью смотрят на тебя. Или ты думаешь, что ты им понадобился? Бакинский армянин был намного тебя богаче и умом, и душою, а ведь о нем и не думали. Так будут ли они думать о тебе, провинциальном обывателе. Теперь многие из вас психуют, вы издерганы, измучены, у вас неврозы. Да, я слышал, участились инфаркты, расстройства ума. Ты не можешь заснуть от взрывов и автоматных очередей, от лязга гусениц. Но кто же виноват? Ведь иные из твоей братии упорствуют и по сию пору. Что? Ты говоришь, что уже не упорствуешь, что уже устал, уже нет сил. А ты забыл, как упрашивали тебя угомониться, понять, что ты — не пуп земли, что ты стравил два народа, посеял по всей стране заразу национализма. А ты возомнил из себя черт знает кого. И потом, не мне говори что ты устал, а скажи это тому Франгуляну, что не далее как вчера в увоей же газете «Советский Карабах» тебя и тебе подобных назвал «солью земли». Не соль ты, а солончак, сорняк натуральный. Или лучше скажи это тому же Зорию Балаяну и другим, что привели тебя к этой черте. Какого Лазаря они пели, а ты слушал их, разинув рот. И между прочим, твоя история и впрямь примечательна ибо всегда находились деятели, подобные им, что приводили народ к роковой черте.
Представьте себе, читатель, что вы житель Степанакерта этих страшных лет. Конечно, упаси вас бог, и все же представьте. А уж представив, скажите, какова могла быть ваша жизненная позиция, да просто ваше поведение в таких условиях. Конечно, в абстракции относительно любого процесса социальной природы возможны три позиции: участие в нем в направлении содействия процессу, участие в нем в направлении противодействия процессу, и, наконец, абсолютное в нем неучастие. Но это только в абстракции, ибо те господа, что раскрутили маховик карабахских событий, дело поставили так, чтобы обмарать любого, и для этой цели в выборе средств не стеснялись. И хотя в речах иных из них звучали слова «плюрализм», «демократия», «законность», — все это был блеф, а блефовать они были большими доками. Я однажды попытался подсчитать, сколько международных пактов и соглашений, сколько положений конституции было попрано в процессе карабахских событий, да сбился со счету. А уж сколько президентских указов было послано по Баку, — уж и говорить не приходится. Насколько эти господа чувствовали себя безнаказанно, свидетельствует уже один факт, что Р. Кочарян, член Президиума Верховного Совета Армянской ССР, демонстративно сжег перед разъяренной толпой постановление Верховного Совета СССР об отмене антиконституционного решения Верховного Совета Армянской ССР о присоединении НКАО, введя этим толпу уже едва ли не в состояние экстаза. А стоило представителю Военной комендатуры предупредить Зория Балаяна, что ежели он будет продолжать в том же духе, то его могут выдворить из области, как сразу же пошли по множеству адресов телеграммы: мол, нарушаются конституционные права гражданина. Чего тут было больше: цинизма, фарисейства или страсти к скандальной известности, — не знаю, но гражданской порядочностью тут и не пахло, — это точно. Достопамятный для меня Седракян был мастером казуистики и крючкотворства по части законодательных актов и правительственных.постановлений. В день моего первого визита к нему он, ведя со мной беседу, одновременно правил текст телеграммы Горбачеву М.С. о нарушении, якобы, властями республики каких-то пунктов Закона о социалистическом предприятии.
