Из этого обзора видно, что выделение хронографического и эйдологического элемента, вообще говоря, полезное при изучении «Жизнеописаний», недостаточно все же для понимания структуры отдельной биографии, так как в эти широкие рубрики могли входить очень различные и своеобразные составные части[165], да и резкую грань между этими двумя элементами нередко провести трудно.
На основании всех дошедших до нас сведений о жизни и деятельности Солона можно заключить, какие моменты (кроме тех, которые встречаются обычно почти во всех биографиях) особенно интересовали позднейших авторов. Солон был одним из раннегреческих мудрецов, о которых потом в течение многих веков рассказывали легенды, изречения которых тщательно собирали. И у Плутарха, и у Диогена Лаэртского мы находим материал, относящийся к встрече Солона с другими мудрецами. Элиан также в своих Variae Historiae упоминает о встрече афинского мудреца с Анахарсисом и о том, что первый удивлялся скифскому мудрецу[166]. Мудрость самого Солона, однако, проявляется не столько в этих главах, сколько в рассказе о его путешествиях уже после реформы и встречах на Кипре и в Сардах.
Характерной чертой «Жизнеописаний» является использование биографического материала в целях моральной философии, для показа справедливости того или иного нравственно-философского положения, раскрытию которого и уделяется соответствующее место. В частности, удобным поводом для «расширения» подобного рода были и эпизоды из жизни древнегреческих мудрецов. Встреча Солона с Фалесом и жестокая шутка последнего, с помощью которой он хотел показать, чем вызвано его воздержание от брака, служат поводом для Плутарха дать философское рассуждение на тому о том, что нелепо из боязни утратить приобретенное отказываться от приобретения нужного.
Биографов Солона также очень интересовали, по-видимому, отношения между Солоном и Писистратом[167], в частности тот факт, что Писистрат не стал прибегать к каким-либо репрессивным мерам по отношению к своему предшественнику, но сохранил с ним хорошие отношения до конца жизни Солона. Вопрос о партиях при этом не затрагивается: на первом плане другое — отношение Солона к тирану и тирании; но в целом эти известия, особенно те, которые рисуют первоначальную близость обоих деятелей, лишний раз показывают, что речь идет о выходцах из одной и той же среды, что они были, согласно некоторым данным, даже родственниками, что нужны серьезные основания для того, чтобы говорить о социальных различиях между ними.
