. Отсюда, конечно, не следует, что городские сторонники Писистрата были сплошь или по большей части фетами
[337], указания на которых в источниках полностью отсутствуют, за исключением общей характеристики партий у Плутарха. Если нельзя думать, что термин άστοί обозначает у Геродота в данном контексте только городскую знать, то тем более нет основания считать их поденщиками.
Другая реальная сила, которую Писистрат мог использовать в решающий момент, это его связи с другими государствами. Помимо Лигдамида, ему помогали Аргос, приславший наемников, Фивы и другие полисы, которым Писистрат раньше оказал услуги (Her., I, 61).
Если Писистрат в тот или иной момент пользовался поддержкой демоса (мы имеем в виду известия об организации стражи, о въезде в Афины с Фией и в особенности некоторые выражения в стихотворениях Солона, написанные, по-видимому, под влиянием опасения возникновения тирании или после ее установления — Sol., 8; 10), то считать его защитником интересов демоса не приходится. Такую поддержку обеспечили себе позднее и Алкмеониды. Не видно также, что тиран стремился опереться на демократические слои и в других полисах. В Эретрии он пользовался сочувствием всадников, т. е. крупных земле владельцев (Αθ. π., 15,2). Фивы были тогда аристократическим государством, так же как и Аргос. О сравнительной узости социальной опоры Писистрата, по крайней мере в начале его борьбы за власть, свидетельствует и объяснение, которое мы находим у Геродота, первоначально кратковременного господства Писистрата и последующего «укоренения» тирании: решающее значение автор при этом придает не поддержке демоса или, тем более, населения Диакрии (об этом у него нет ни слова), но наемникам и денежным ресурсам (Her., I, 64).
Тирания Писистрата, не являясь по своему социальному характеру чем-то новым и радикальным, имела большое значение в политическом развитии Афин, в процессе окончательного оформления государства и объединения страны, в борьбе против родового строя; она подготовила политическое господство демоса. В противоположность прежним предводителям отдельных группировок, Писистрат стал «простатом» всего демоса, хотя и лишенного еще власти. Временное прекращение распрей среди знати, чеканка общегосударственной монеты, установление должности судей по демам, городское строительство, перемены в сфере государственного культа — все это представляется важным шагом вперед по сравнению с прошлым. И все же тирания продержалась недолго. Ее падение нельзя объяснить тем, что Гиппий стал с течением времени проводить жестокую политику, тогда как Писистрат управлял скорее «в духе гражданского равноправия, чем тиранически» (Αθ. π., 16,2). Тирания как победа одного из знатных родов не была прочной. Во всяком случае характерно, что Гиппий, чувствуя эту непрочность своей власти, ищет опоры (в 527–514 гг.) не у демоса, но старается обеспечить себе поддержку знати — Алкмеонидов и Кимонидов (см. выше, стр. 144).
