— Валяется. Только диван не антикварный…
— Да ладно! Не оправдывайся! Я слышал — ты антиквар.
— Скорее искусствовед. Эксперт в области произведений прикладного искусства. Оценщик.
При скудном свете трёхрожковой люстры собственная гостиная показалась Наташе совсем чужой. Ночник на высокой, вычурной ножке, огромная панель телевизора на стене, ковёр в сине-терракотовых тонах, резной столик, комод — кто поставил сюда эти вещи? Неужели сама Наташа выбирала и покупала их? И этот оббитый свиной кожей дорогущий диван, и эти претенциозные занавески из синего плюша — вся обстановка сейчас казалась ей несуразной, неподходящей к образу её соседа, Спаса Чавдарова. Да и сама комната вдруг сделалась крошечной, слишком плотно заставленной, как какой-нибудь мебельный склад. Спасу было здесь тесно. Он задел плечом вычурный ночник, тот закачался на своей высокой ноге, но устоял. Спас тихо выругался. По счастью, на подлокотнике дивана Душана — мама Наташи — забыла плед. Наташа схватила его, набросила на плечи, прикрыла грудь.
— Замерзла? — усмехнулся Спас. — А я-то подумал, что вы пледом эту вот желтую тварь накрываете. Не этот ли пёс бегает по стенам, ворует продукты с летних кухонь и роется в помойках?
Наташа смущенно молчала.
— Будь спокоен, Спасик! — проорал Лазарь. — Тварь имеет имя. Люлёк. Да!!! Люлёк!!!
— Странное имя для собаки, — проворчал Спас. — Это кобель или сука? Что-то я не разберу.
— Да я и сам не разберу!!! Но!!! Пес назван в честь Леонида Ильича Брежнева, которого на кухнях советского и постсоветского пространства называли именно… — Лазарь умолк внезапно. Последние силы, наконец, оставили его.
— Люлёк!!! — возмутилась Наташа. — Да подвинь же ты свою задницу!
Пёс нехотя стек с дивана на ковер.
— А ковер-то персидский, — заметил Спас. — Бесполезная псина дрыхнет на таком ковре! Уж лучше бы на диване валялся. А по мне — так на двор его, в конуру!
— Почему же вы называете Люлька бесполезным? — спросила Наташа.
— А потому! Я позвонил, а он даже не тявкнул. Я приволок пьяного мужика, а он его даже не куснул.
Наташа совсем растерялась.
— Мы любим его. Нам есть кого любить. В этом его польза, — проговорила она.
Они вместе уложили Лазаря на диван. Спас не позволил Наташе снять с него обувь, сделал это сам.
— Прикрой его пледом, — скомандовал он. — Ну же! Стесняешься? Да я отвернусь. Не буду на тебя смотреть. Не интересно.
Лазарь уже храпел. Наташа погасила ночник, не в силах больше смотреть на его счастливую, расслабленную физиономию.
