Два года оно, разлитое по флаконам, путешествовало с хозяином в коробе и сейфе, ожидая своего сегодняшнего часа…
Конечно, Горак не был мёртв в прямом понимании. Но, исходя из его ответов, Фарбаутр надеялся, что чех жив лишь физически. А внутреннее «я» Томаша Горака умерло два дня назад. Тогда, препарат может сработать как надо.
Фон Зефельд, узнай он все детали, предложил бы сразу убить чеха – Фарбаутр в этом даже не сомневался. И уж после сделать инъекцию дыма, раз она предназначена мёртвым.
Да только в этом случае – Фарбаутр точно был уверен – Горак вспомнит лишь час, минувший накануне: самолёт, и камеру в подвале.
Фарбаутр же хотел установить, что произошло два дня назад, после встречи Горака с агентом.
И судя по внешнему виду чеха, сильно поджимало время. Совершенно неизвестно, под воздействием чего творятся в его организме все эти процессы, и чем завершатся в итоге.
Возможно, ещё час-другой, и чех утратит способность двигаться и говорить.
Однако, и с уколом, если всё пройдёт по плану – возникнет новая проблема.
Ибо воскресший от тибетского дыма не станет описывать свою смерть в монологе. И не ответит на вопросы. Он просто заново проживёт предсмертные минуты. Покажет всё, с ним происшедшее, будто на сцене, в театре одного актёра.
И этой сценой должно быть место последнего часа жизни. Как те остатки военного лагеря, где иссохшее тело стража показало в деталях своё убийство тысячу лет назад.
Но, везти Горака в Чески-Крумлов не представлялось возможным. Оставалось лишь попробовать воссоздать похожие декорации прямо тут.
Фарбаутр кинул шприц обратно в железный контейнер. Звон металла вывел фон Зефельда из оцепенения.
Повернувшись к столу, он увидел на раскрытом досье ряды фотографий. Снимки хранились в кармашке, в самом конце папки, откуда Фарбаутр успел их вынуть и неведомо когда рассортировать.
Это были фото из пивной «Хмельной трактир», где чех встречался с агентом, перед тем, как лишиться рассудка. После случившегося, туда нагрянула оперативно-следственная группа, и эксперты составили кучу протоколов осмотра места происшествия, подкреплённых множеством снимков.
Фарбаутр пробежал глазами первые два ряда, на которых фотограф детально зафиксировал малый зал пивного заведения. Размер его, более-менее соответствовал кабинету Фарбаутра – раньше тут располагался школьный класс.
– Парты! – распорядился Фарбаутр по-русски, изучая интерьеры на фото. – Восемь штук!
Именно такое количество столов было в малом зале.
