Развернувшись, он шагнул к столу, бросил на него досье Горака. И открыв папку, принялся быстро пролистывать страницы, словно и забыл о сейфе.
Дойдя до рапорта агента о встрече с Гораком, Фарбаутр ткнул жезлом, как указкой, в строчку: «в 21.25 объект был обнаружен в своей комнате, в невменяемом состоянии».
«Двое суток назад» – дополнил сам себе Фарбаутр.
За его спиной резко вжикнул диск циферблата на сейфе, автоматически крутанувшись обратно. И прозвучал второй щелчок.
Фарбаутр застыл на мгновение. Затем, тихо и аккуратно положил чёрный жезл поперёк раскрытой папки. И подойдя к сейфу, бережно отворил его тяжёлую дверцу.
Внутри стоял деревянный, резной короб, с длинной, кожаной лямкой – вешать на плечо.
Фарбаутр протянул руку к коробу и взял с крышки лист – фото белокурой девушки в военной форме. Чёрно-белый снимок полыхнул во тьме сейфа золотым сиянием.
Девушка и правда, вызывала ассоциации с ювелирным украшением: бриллиантом, или с целым алмазным колье.
Её лицо – безукоризненный овал, идеальный образец арийской расы – казалось выточенным из слоновой кости. Но, в нём не сквозило ни намёка на надменность и высокомерие недостижимой богини.
Глаза красавицы лучились озорством шаловливой улыбки, ямочки кокетливо темнели на округлых щеках. Стрижка каре, как у подростка, упрямо не хотела сохранять свою строгость. Задорно растрепавшиеся локоны словно спутал ветер.
Внизу, мелкой волной бежала элегантная, миниатюрная строчка: «Ты – мой, а я твоя – Элли. 10.V.1938.»
Фарбаутр неподвижно смотрел на фото, будто ждал чего-то. Или соблюдал условия некоего ритуала, известные лишь ему и девушке на снимке.
Затем, положил фотографию на верхнюю полку сейфа, и вынул деревянный короб.
Миг спустя, в дверь несмело постучали.
– Быстрее! – гаркнул Фарбаутр, ставя короб на стол.
Чеха – издали похожего на человека без кожи – ввели в кабинет два конвоира. Оба, с запредельным ужасом, держались от него подальше. Фарбаутр – рукой в перчатке – вполоборота ткнул им пальцем в пол по центру кабинета.
– На стул!
И откинул крышку короба. Он был заполнен десятками мелких пузырьков – стеклянных, жестяных – расфасованных по узким ячейкам. Их пробки, одинаково маленькие и чёрные, как угли, смотрелись зловеще.
Фарбаутр вынул из короба верхнюю секцию позвякивающих флаконов. Под ней пряталась вторая. Здесь пробки сияли золотом и серебром. Фарбаутр извлёк и её, поставив рядом с первой на столе. А в коробе оказалась третья, с пузырьками, сплошь запечатанными сургучом: коричневым, красным и синим.
