Невозможно было даже представить, чтобы этот человек улыбался, а уж тем паче – хохотал. Про любовь и нежность не стоило заводить и речи.
Но, верилось с трудом, что он способен и бояться. В воображении Вити страх как-то тоже не ложился на это лицо.
Единственная эмоция, которая на нём могла возникнуть – ярость. И неважно – от боли или угрозы смерти – офицера «Чёрного солнца» это всё лишь только взбесит.
Офицер прошёл мимо своих солдат, не удостоив никого взглядом. Теперь во все стороны от него шарахались полицаи.
Один из них заискивающе пролебезил:
– Взяли тёплым. Как велели, герр капитан.
И подобострастно указал на беглеца, согнувшись в подобие поклона.
Офицер остановился и посмотрел в упор на полицая – всего один миг – затем перевёл холодный взгляд на Бородача.
Того, как будто бы перехлестнуло.
Свирепо исказившись, Бородач метнулся к полицаю, и буквально сдёрнул с места за плечо. Оттащив его подальше, он прошипел, страшно выкатив глаза:
– Не называть ни герр, ни капитан! Обращаться только «господин Фарбаутр»!
Полицай испуганно закивал мелко-мелко. Бородач же с силой оттолкнул его от себя и суетливо кинулся к офицеру.
Фарбаутр так и стоял на месте, глядя вперёд. Бородачу пришлось быстро обогнуть офицера, чтоб оказаться перед его очами. Фарбаутр не шевельнулся, не повёл головой. Лишь чуть сместил зрачки, чтоб взять Бородача в поле зрения.
– Кто дал себя обнаружить? – произнёс он, вдруг, на чистом русском языке, спокойно, ясно и ровно. – Из-за кого сорвалась слежка?
У Бородача нервно дёрнулся кадык. Прерывисто дыша, командир полицаев метнул взгляд по сторонам, и кивнул на тело Репки, которое так и лежало, свернувшись в зародыш.
– Захар перестарался, господин Фарбаутр… – Бородач жалко и нелепо улыбнулся. – Наказать сильнее уж не выйдет…
Фарбаутр молча вытянул раскрытую ладонь, ожидая, как Бородач туда что-то положит.
Бородач судорожно сглотнул, глядя на ладонь в чёрной перчатке и неловко отступил назад.
– Он пустой, господин Фарбаутр – раздался его лепет. – Обыскали… Ничего при нём нету…
Фарбаутр опустил ладонь и подошёл к беглецу, встав напротив. Пленник по-прежнему был на коленях, и Фарбаутру это нравилось более чем. В глазах его мелькнуло даже нечто, мимолётно похожее на удовлетворение.
Бородач, оставшийся сзади, облегчённо вытер лоб.
Фарбаутр и беглец смотрели друг на друга. Первый – без малейшего выражения на лице. Второй – всё так же, со светлым, наивным любопытством, хотя и едва держался прямо.
