Трофим панически стал кидаться в одну сторону, в другую. Мох угрожающе пружинил от каждого его шага, грозя провалиться. Пузырилась под сапогами мутная вода, и сгущался сумрак. Стемнело очень быстро, и настала мёртвая, звенящая тишина, Трофим в ужасе замер.
Вслед за тем в ночи бесшумно полыхнуло. Ослепительная, яркая вспышка молнии в мгновение озарила болото, и Трофим отскочил, едва не рухнув. Прямо перед ним стояла баба Сейда в одном шаге, и хмуро смотрела на него в упор.
Трофим хотел кричать, но поперхнулся, вспышка погасла.
И тут же снова блеснуло белым бесшумным взрывом. Трофим опять увидел ведьму, но была она уже далеко, метров двести от него, непостижимо как, успев там оказаться.
Болото снова погрузилось во тьму. Трофим стоял, боясь пошевелиться. Очередная молниеносная вспышка осветила всю топь мертвенным светом. Колдунья с посохом удалялась к далёкому, едва различимому лесу, который тонул во мраке. Небосвод погас, и тут же снова озарился на мгновение светом адской молнии. В её всполохе Трофим успел различить цепочку следов во мху, тянувшуюся за бабой Сейдой.
Задыхаясь и чуть не плача, он ринулся по шевелящемуся ковру, ступая след в след. Над головой сверкали вспышки в абсолютной, страшной тишине, освещая Трофиму дорогу. Вверх, на клубящиеся чёрные тучи он даже боялся глянуть, поминутно ожидая грохота грома. Тёмный силуэт бабы Сейды там вдалеке, слился с неподвижной стеной такого же, тёмного леса.
Под ногами чавкало и хлюпало, сапоги погружались в жижу сперва по щиколотку, потом глубже. Не выдержав, Трофим ускорил шаг, а после побежал. Топь перекатывалась волнами, словно Трофим мчался по загустевшей корке киселя.
Пару раз он проваливался по колено, но рвался вверх, хватаясь за кочки – меж пальцев явственно скользнула змея, её аспидная спина сверкнула чешуёй в яркой вспышке.
Когда Трофим, наконец, привалился к огромной сосне на границе болота и леса, в небе рванул гром, как чудовищный удар молота об каменную глыбу. Пошёл сильный ливень. Трофим лежал, уткнувшись в землю и до утра не шевелился. А после, обессиленный, побрёл в деревню, придя домой лишь к ночи.
С тех пор в Караваево отпали даже самые робкие мысли извлечь из бабы Сейды пользу хотя бы тайком. Тем более, что на сбор грибов теперь времени не оставалось: наступала пора ягод, орехов, рыбы и прочего, что было в списке поставок немцам.
А кроме того, в лесах началась охота. Завоеватели устроили поголовный отстрел всего живого, как продолжение войны. Лосей, кабанов, глухарей и зайцев извели под корень. Взорвали даже бобровую плотину.
