– Доверяет, значит? – скорее резюмировал Георгий, чем спросил.
– Да! Я же… – взахлёб начал Витя.
– А ты обокрасть решил – тут же закончил Георгий.
И Витя чуть воздухом не подавился – сколь очевидным и точным было это замечание. Как он сам не сообразил?!
– Нет, я понимаю, ты помочь хочешь – мягко, и с сочувствием сказал Георгий. – Но, склад это не только общее. Это ещё и чужое.
Витя нахмурился, сжал губы, глядя в землю.
– Можно пару яиц у кур забрать. Из гнёзд. Они же там пока не на складе! – осенило его.
– Тогда уж сразу всю курицу, чего там! – подхватил Георгий, и сразу сменил тон. – Только Виктор, почему я этого не сделал за два дня, что бродил вокруг деревни?
Витя опустил плечи.
– Какая разница голодному, откуда у него забрали: с гнезда, или со склада? А у вас, после немцев, с едой и так не густо – со вздохом произнёс Георгий. – Огороды голые, даже ботвы не осталось.
Сидя у корня, он аккуратно взялся двумя руками за раненную ногу, согнутую в колене, и уложил её наземь. Из горла вырвался едва слышный, короткий стон.
– Ладно, а рыба?! – воскликнул Витя. – Она пока в речке, в сетях, она ж ничья?
– Немцы так не считают – усмехнулся Георгий. – Ведь правда? Сколько той рыбы вам самим достаётся, чтоб делиться ещё и со мной?
Витя обессиленно поник, будто сдулся. Идей больше не было, и это почти физически лишало сил.
– Ну, что вам, лук тогда, тащить, что ли… – невнятно пробормотал он.
– Какой лук? Репчатый? – с живостью, однако, тут же спросил Георгий, подавшись вперёд. – У вас его так много?
– По горло – хмыкнул Витя. – Со склада каждому дают по штуке в день, а я не ем. Вот и скопился. Мама повсюду его суёт. Особенно, когда жарит картошку. Ненавижу, когда в жареной картошке лук!
– Я тоже! – звонко рассмеялся Георгий.
– Правда?! – вскинулся Витя, с радостью светясь. – Зато если пожаренный отдельно, такой хрустящий, то…
– Вкуснотища! – тряхнул Георгий головой, будто мальчишка.
И Витя переливчато захохотал вместе с ним, ощущая как спадают напряжение, уныние, скованность и робость. Журчание ручья бойко вторило их смеху, дразня и поддерживая ребяческое веселье.
– Значит, лук! Договорились, Виктор! – отсмеявшись, махнул Георгий ладонью. – Запечённый на огне, или в углях, да с солью, будет знатный ужин.
– Я столько притащу, что и на завтрак с обедом ещё останется! – вскочил Витя.
– Поосторожней, только – напомнил Георгий. – Чтоб мама не хватилась большой недостачи.
– Она его не считает! – Витя кинулся к воде, резво прыгнул на камень.
