Тот поудобнее перехватился за его плечо, как за опору, а другой рукой смахнул пот со лба, и мягко, деликатно усмехнулся:
– Три вещи нам с тобой, Виктор, на дорожку.
– Какие…? – Витя непонимающе хлопнул глазами.
– Первое – кивнул Георгий. – Идти придётся молча. В лесу голоса, сам знаешь, как слышны бывают.
Витя нервно сглотнул, вспомнив эхом разносившиеся крики полицаев.
– Я… Хорошо. Я понял – приглушённо выдавил он.
– И дирижировать бы тоже поменьше… – скосил Георгий взгляд на палочку у Вити в кулаке.
«А то будет взрыв?!» – едва не ляпнул Витя, чувствуя, что разговор вот-вот коснётся главной темы.
По крайней мере, главной – для него.
– …Всякое такое мельтешение может быть видно издалека – обыденно закончил Георгий, по-дружески сжав Витино плечо.
И – совершенно не глядя более на палочку, отпустил хватку. С видимым усилием распрямился. Морщась, потёр поясницу, шумно переведя дух.
Сбитый с толку Витя подождал пару секунд, глядя, как Георгий оправляет на себе пиджак. Затем, несмело напомнил:
– А третье? Вы говорили, три вещи.
– Да, а третье, давай-ка разговаривать на «ты»! – глаза Георгия лукаво блеснули. – А то, говоришь мне «вы», и оглянуться тянет: вдруг, я не один, и за мной толпа.
Витя опешил. Это было для него совсем уже в новинку. Мать и отец – единственные взрослые, кого он называл на «ты» до сей поры. Такое предстояло крепко осмыслить.
– Ну, двинулись? – ободряюще спросил Георгий.
«Ага! Идёмте!» – так и просилось с языка. А сказать иначе не получалось даже через силу. Поэтому Витя лишь быстро кивнул. И резвым скачком сорвался с места – в переплетение ветвей, стволов, кустарника и молодых побегов клёна, рябины, ели и ольхи.
Лесную гущу пронзали прямые, ровные лучи солнца – как на живописных картинах. И от того немногочисленная зелень – мох и хвоя – выглядела не по-октябрьски сочно. Кора деревьев же, и вовсе, будто покрылась слоем сусального золота, став похожей на сверкающие доспехи.
Чаща вдали тонула в призрачном мареве туманной дымки.
А за ней, казалось – лишь только туда проникни – и увидишь райский мир волшебных лесных существ и духов.
В иные дни Витя верил в это до трепета и мандража. И крался по лесу, стремясь как можно тише подобраться к манящей сиреневой пелене, чтоб не спугнуть возможных эльфов или гномов.
Вероятно, и сейчас следовало передвигаться столь же аккуратно, избегая обширных солнечных пятен меж деревьев. И больше держаться в тени, в прохладном сумраке, где янтарные стволы сосен становятся угольно-чёрными. И с ними так легко будет слиться, если вдруг возникнет опасность.
