– Как только Монарх окончательно поправится, – говорил Жером, – мы с вами выведем его на прогулку. Я непременно сообщу вам, мадмуазель. Вы будете учиться им управлять и скоро сможете снова на нем кататься.
После того, как мы вместе вычистили благородного альбиноса, Жером отвез меня обратно в замок. Там, как и сказал брат, меня уже ждала мадам Прежан. Женщина оказалась психологом и именно здесь меня подкарауливали проблемы. Мы уединились в кабинете брата и уже через полминуты я поняла, что ни о какой доверительной беседе речи не пойдет.
– Присядь, Лулу, – обратилась она ко мне, предложив разместиться на удобной кушетке у окна. Шторы здесь были наполовину задернуты – свет приглушен, а окна закрыты. В помещение не попадал свежий воздух, образуя теплую подушку, которой любят пользоваться психологи. Первым же делом она сообщила мне, что должна подвергнуть меня гипнозу:
– Ты перенесла большое потрясение, – объяснила женщина, стоя надо мной, как ворон над куском падали, – тебе необходимо излить кому-то душу. Возможно, выплакаться. Проще всего достучаться до тебя будет через легкий гипноз. Это не больно, по сути, ты немного поспишь и все. А когда проснешься – почувствуешь облегчение. После этого мы с тобой начнем курс занятий. Я вижу, ты не доверяешь мне, – дама опустилась в кресло напротив пациентки.
– Мама учила меня не доверять чужим людям.
– Мама? Ты говоришь о Селестине или о своей суррогатной матери?
– Я говорю о своей маме. Селестина де Мармонтель пока для меня достаточно чужой человек.
Женщина кивнула с экспертным видом.
– Вот видишь. Ты, Лулу, попала в очень сложную ситуацию. Такой жизненный поворот пережить молоденькой девушке достаточно сложно – не каждый это выдержит. По словам твоего брата, на тебя разом обрушилась лавина информации. По сути, весь твой мир перевернулся с ног на голову.
Я пошевелилась на кушетке – сложила руки вместе и удерживала их на своих ногах. Через несколько мгновений дама повторила мою позу. Ее голос становился все тише и тише. Я отреагировала сразу же – у меня был козырь, который она не могла использовать – больная нога. Сидя на кушетке, я скинула кроссовок, забрала больную конечность под себя и, отведя глаза в сторону, мысленно начала напевать песенку про облака и белых лошадок. А голос настойчивой дамы становился все медленнее и тише:
– В твой день рождения в твой дом заявился чужой человек и сообщил правду – ты не родная дочь своей мамы. Где-то далеко тебя ждет настоящая семья. Тебя вынудили, не раздумывая, отправиться во Францию. Ты встретила своего брата и узнала, что настоящая, родная мама умирает. Все это очень тяжело. Лулу, мы должны поговорить об этом. Почему бы тебе не посмотреть на меня?
