Среди бесплодной страны, не знающей культурных растений и заменяющей хлеб рыбой, он был убеждённым вегетарианцем, тратил на покупку дорогой муки все свои ресурсы, запасал ягоды, грибы, дикий лук и, за всем тем, часто сидел голодным за отсутствием питательных средств растительного царства. Среди населения, напрягавшего все свои страсти в вечной погоне за дичью, он жмурился и закрывал лицо, когда при нём убивали куропатку. Он не признавал пропадинской меховой одежды и носил овчинный полушубок и валенки, привезённые ещё из Шлиссельбурга. Назло суровостям полярного лета, он развёл в парниках овощи и ценою неслыханных забот выращивал огурцы длиной в полтора дюйма и картофель величиной в орех. Репа и редька ему удавались лучше, и в минувшее лето ему удалось вырастить один экземпляр редьки в полтора фунта весом, который служил предметом любопытства и рассмотрения для всего города.
В юрте было темно, но довольно просторно. Сальная свеча в самодельном деревянном подсвечнике бросала кругом тусклый свет. Кирпичный камин, неуклюже выдвинувшийся вперёд, загораживал чуть не половину пространства. Косые стены, кое-как составленные из тонких брёвен, прислонённых вверху к четырём балкам, были покрыты матами, сплетёнными из тальника, для того, чтобы сколько-нибудь помешать холоду входить сквозь щели; но маты примёрзли к стенам и были покрыты толстыми шишками льда; во всех углах были целые ледяные наслоения, которые под действием пламени, пылавшего в камине, выпускали тонкие струйки воды, убегавшие в щели досок пола.
Общество, собравшееся в юрте, состояло из восьми человек и двух собак. За исключением молодых супругов Головинских, все остальные выглядели так своеобразно, как будто судьба нарочно выбирала их, чтобы составить коллекцию.
Хозяин, высокий и сухой, с мягкими русыми кудрями и выцветшими бледно-голубыми глазами, хлопотал у стола, очищая место для ёлки, которая, совсем готовая, стояла на крыше за неимением свободного помещения.
Прямо против него сидел Кирилов, некогда родовитый русский дворянин, ныне как две капли воды похожий на старого облезлого татарина. У Кирилова не было ни одного зуба. В противоположность Веревцову, он тоже по принципу не употреблял растительной пищи и питался по преимуществу различными смесями рыбьего и мясного жиров и коровьего масла. Он не носил белья и ходил, покрытый звериными шкурами как троглодит. Летом и зимой он ходил с открытой головой и только в самые сильные морозы надевал вязаный шерстяной капор собственной работы.
