— Стефан! Как же я рад, что тебя тут встретил! Здравствуй.
— Добрый вечер, — подал ему руку Борович.
— В конторе мы наговориться за сегодня не успели. И как там в Закопане?
Он уселся и двумя ловкими движениями подтянул на коленях брюки. Естественно, слишком высоко.
— Будешь кофе? — обратилась к нему госпожа Богна.
— С удовольствием, — вскочил, словно на пружинках, Малиновский и снова обратился к Боровичу: — А мы тут все время на воде. Даже представить не можешь, как прекрасно это влияет на здоровье.
Он снова плавно поднялся, приняв из рук госпожи Богны чашку.
— Спасибо тебе сердечное. Превосходно! Турецкий?
— Да. Мы зовем его «драконий», — улыбнулась она ему с чувством.
— Хо-хо? «Драконий»?… Ах, точно, теперь вспоминаю… — Он элегантно поднял чашку к губам и сделал крохотный глоток.
Пальцы его тоже отличались «безукоризненным» маникюром, а губы были красные и едва ли не похотливые. Борович смотрел на него, словно зачарованный.
«Это бессмысленно, — старался он совладать с собой. — Какое мне до него дело? Я не должен позволять себе подобного. Чего доброго, стану одержим этим скучным персонажем».
Да и знал его Борович, пожалуй, достаточно. В этом доме тоже не единожды его встречал. Госпожа Богна приглашала их довольно часто, и обычно они являлись вместе. Малиновский заходил после Боровича. Порой сталкивались тут с Ягодой, но реже. Ягода по своему положению и нраву принадлежал к «конвенту сеньоров», для которого госпожа Богна устраивала отдельные чайные посиделки. Борович же и Малиновский относились к группе менее уважаемой, но куда более многочисленной и веселой. В эти дни не бывало старых профессоров, министра Павлинского или директора Шуберта, не было уважаемых матрон. Вместо них — кузины Богны, князь Урусов, обе мадемуазели Паенцкие, невыносимая мадемуазель Жуковецкая, редактор Карась, несколько молодых замужних дам и изрядное число прочей молодежи. На этом широком и шумном фоне Малиновский не привлекал особого внимания. Да и держался он тогда несколько в стороне.
— Этот ваш коллега, — сказала некогда мадемуазель Жуковецкая, невыносимая в своем сарказме стареющей девицы, — производит такое впечатление, словно бы он специально сюда приходит, чтобы учиться манерам. Купите уже ему учебник хорошего тона. Приятельская услуга. Бедолага не решается взять банан, пока не увидит, как его едят.
— А внимательно ли он следит за вами?… Опасаюсь, что тогда обучится слишком хорошим вещам.
