И пока он мчался вперед – не зная точно, куда, – он начал думать об олене в те последние моменты, когда выстрелил ему в живот, когда животное начало плеваться в него, и снова разозлился. Что именно его задело? Отчаяние полумертвой твари, которая перед смертью обвиняла его в том, что он не мог справиться даже со столь простым делом, как убийство из жалости? А может, животное посчитало его неумелым слабаком, неспособным довести дело до конца? Эти мысли вызвали бурю дурных, неуместных воспоминаний, но ведь он со всем разобрался, да?
Он решительно ответил на вопросы одним, двумя, ок, четырьмя нажатиями на спусковой крючок.
Нет, я могу справиться с проблемой. Конечно, и на том спасибо. Я все уладил, эй, как насчет родительского гребаного кота, пока мы не отклонились от темы?
Мистеру Скроггинсу уже исполнилось четырнадцать лет, и двенадцать из них он чувствовал себя паршиво.
Кот оказался болезненным и на редкость затратным животным: счета из ветклиники с начала календарного года превысили четыреста долларов. Отец, не раздумывая, взял бы и второй кредит, только чтобы оставить поганца в живых. Но Муни прекрасно знал о тех финансовых трудностях, которые уже легли на его мать. Кроме того, Мистеру Скроггинсу жизнь давно была не в радость.
Муни ехал домой с мертвым оленем в багажнике, заряженным револьвером, которым теперь знал, как пользоваться, и с головой, полной праведного смертоносного гнева.
И ему это нравилось.
Мистер Скроггинс скончался на лодочной станции у озера, где выстрел никто не услышит. Муни кинул труп кота в багажник, и началась сорокачетырехчасовая одиссея мужественной гордости и терзающих сожалений, которая в итоге привела человека на зеленый холм – как раз у складов Атчисона.
Все, чего он хотел, похоронить невинных животных по-христиански и сбросить с себя груз греха.
Но сейчас Мистер Скроггинс снова ожил. Он возвышался на туше парнокопытного и выглядел не на шутку разъяренным.
Но и олень внезапно зашевелился, брыкаясь четырьмя ногами и пытаясь встать, хотя в данный момент его сломанные конечности лишь безвольно дергались.
Мистер Скроггинс зашатался, вспрыгнул на другую часть багажника и повис там, шипя. Поездка, определенно, выдалась долгой для этих двоих, и они очень устали друг от друга.
И тут олень, мотивируемый чем-то большим, чем обычная движущая сила, каким-то образом сумел выбраться наружу. Он упал на гравий, опять вывихнув ноги, и в нескольких местах кости треснули.
