«Слушай мой голос и помни, что я найду тебя».
Тогда его шаг замедлялся. Он подходил вплотную к обелиску, источавшему морозный холод. Винсент прижимался к нему всем телом, надеясь стать ближе к тому, кто его звал.
Он чувствовал себя слабым, брошенным, незавершенным.
– Найди меня, – беззвучно шевелились его губы. – Ты обещала. Ты обещала… Рут.
Где-то в скрытом от глаз мире его ждали. Значит, есть нечто большее, чем эти дороги, и однажды Винсент выйдет отсюда. Никто не должен тащить свой крест до конца. Потому что конца просто нет.
* * *
Вспышка света. Она резанула глаза так сильно, что в первый момент показалось, как будто их выдрали. Ничего не различить. Только свет. Все напитано невыносимой болью. Откуда она? Что болит?
Винсент кричал и молотил конечностями по металлическому креслу, к которому был прикован. Грудь выгнулась, проступили ребра. Нечленораздельный вопль сменился надсадным стоном, почти плачем. Кресло под ним гремело и лязгало от его ударов, а ремни на запястьях впивались в кожу до крови, но он не мог их разорвать.
Он даже не понимал, что прикован.
Голова пару раз глухо ударилась о жесткую спинку. Хотелось вышибить себе мозги, чтобы… прекратить все это.
В свете стали проступать темные контуры, и он начал слабеть. Или же его глаза привыкали. Он видел стерильный белый потолок, и отовсюду на него смотрели яркие лампы. Пахло больницей. Винсент сделал пару тяжелых вздохов, и его стало рвать на пол. Он кашлял, блевал, задыхался и снова блевал.
– Судно! Живее! – вдали раздался женский голос.
Чьи-то быстрые шаги. Металлический лязг.
Судно запоздало ткнулось в грудь, кто-то придерживал ему голову… Винсент выплюнул туда последнюю струйку непонятной бурой жидкости. Нос был заложен.
Но вдруг почувствовал, что снова владеет своим телом. Что-то отпустило. В переносице словно шарик раскололся, и все завертелось, закрутилось, как заново смазанный механизм.
Все началось снова.
«Ты будешь жить…» – оседали эхом в ушах чьи-то слова.
Пухлые руки в веснушках поправили ему голову. Эти же руки обтерли влажной тряпкой подбородок и грудь, еще раз прошлись по губам, затем раздвинули зубы и впрыснули что-то в рот: на вкус было горько.
– Глотай, – велел женский голос.
Винсент на автомате сглотнул и перевел помутневший взгляд на того, кто отдавал приказы. Сразу сфокусировать не получилось. Все прыгало, расплывалось… Он видел только лицо, и оно склонилось над ним. Вокруг лица было много света…
Винсент отключился.
