Я утвердительно кивал:
— Конечно, конечно, не должны, Ева.
— Даниэль, милый, напиши мне сейчас же, хорошо? — повторила она.
— Да, теперь мы ни за что не потеряем друг друга.
Я держал в руке газету и протянул ее Еве. Она торопливо записала свой адрес на полях газеты и вернула ее мне.
— Как это замечательно, что мы встретились, Даниэль. Я часто думаю о Вальтере, — неожиданно добавила она. — Хорошо, что ты выжил, Даниэль!
— А остальные, Ева? Ты о них что-нибудь слыхала?
— Нет. Ни разу. А ты?
— Я тоже ни разу не слыхал ни о ком, кроме одного…
— Кроме кого?
— Пауля Риделя.
— А-а!
— Да, он цел и живет здесь.
— Неужели?
— Да. Я возбудил против него дело. Ты нужна нам для суда как свидетельница.
Она вдруг застыла на месте посреди предотъездной сутолоки.
— Для суда? Бог с тобой, Даниэль, — шепотом сказала она. — Ни за что на свете! Пойми же, все это было так давно. Весь мир занят судами. И всюду без конца ворошат прошлое, пережитые муки! К чему это ведет? Я счастлива, что все это миновало. А Пауль… он действовал по принуждению… ты сам знаешь. Пойми меня, Даниэль…
— Но речь идет не только о нас, Ева. Пауль и других…
Мимо нашего вагона пробежал кондуктор и крикнул:
— Прошу садиться! Закрыть двери!
Она стояла на нижней ступеньке и озиралась.
— Устроить тебе место у окна?
Она слабо улыбнулась:
— Спасибо. У меня есть плацкарта.
Она вошла в вагон, — захлопнула дверь и опустила стекло.
Я смотрел вверх на нее.
— Выслушай меня, Ева. Вальтер погиб, остальные бесследно исчезли, должно быть, тоже погибли. А он останется безнаказанным?
Она перегнулась ко мне из окна и стала меня уговаривать тихо и настойчиво:
— Даниэль, если я тебе еще хоть чуточку дорога, избавь меня от этого. Я хочу забыть. Мы больше всего нуждаемся сейчас в забвении и прощении.
— Именно об этом мечтают все преступники.
Я видел, что она растеряна. На миг мне показалось, что она собирается выйти из вагона. Потом она покачала головой:
— Не думаю, чтобы от меня была вообще какая-нибудь польза.
— От тебя требуется только краткое свидетельское показание. Не помогать торжеству правды — значит поощрять неправые дела.
Она беспомощно скользила взглядом по коридору вагона. Потом снова высунулась в окно.
— Суд принесет новое горе и новую вину.
— Суд очистит нас в собственных глазах. Если ты меня поддержишь, Ева, если ты дашь показания, мы сможем наконец привлечь его к суду. Адвокат подробно объяснит тебе все. Прошу тебя, Ева…
В этот миг раздался пронзительный свисток. Стоявший поблизости дежурный подал сигнал к отправлению. Ева распахнула дверцу. Она была очень бледна.
