После нашего знакомства его заинтересовала история моего отца, замученного коммунистами. Его сослали в Воркуту, где он и погиб. о. Серафим как-то мне даже сказал, что завидовал мне, что у меня в роду есть мученик, пострадавший и ушедший праведником в мир потусторонний. Он часто расспрашивал меня насчет жизни при коммунистах, где смерть была так близка всем.
Когда мы решили с о. Серафимом, уехать в пустыню, то я явно видел, что он жаждал найти место, где упокоиться. Мы были в Платине на горе, и смотрели впервые на землю, которую решали покупать. Когда я говорил с продавцом о стоимости, Евгений отошел в сторону, и я увидел, как все его лицо изменилось. Я знал, что именно в этот момент, он ощущал, что нашел место для своего упокоения! Ему хотелось иметь этот кусок земли, и там быть похороненным. И вот это даровано.
Часто мы замечали, что у него внутренняя радость заключалась именно в сознании, что есть иной мир. Бывало, когда посетители излагали ему свои горести, казалось, что он не принимал никакого участия, как будто не существовала вся внешняя сторона жизни. Она ему казалась, совершено неважной.
Интересно, что когда появилась книга д-ра Моуди, которая называется “Жизнь после жизни” (“Life After Life”), и эта книга стала очень популярной, я достал ему копию. Он прочитал, и сказал: “Гм, интересно, ведь должно быть целое учение Православной Церкви об этом. Но где оно?” Я сказал: “Я такой отдельной книги не знаю. Знаю, что у Свт. Игнатия Брянчанинова много об этом есть в третьем томе, также в книге “Диалоги” Святителя Григория Двоеслова, папы Римского. Но какой-то одной книжки у меня не было, я не знал. Он говорит: “Надо!” А потом появились так называемые современные “горе-богословы”, как Лев Пухало, о. Евсевий Стефану и другие, которые не читали и не знали ни Святителя Феофана Затворника, ни Святителя Игнатия Брянчанинова, и довольно таки пренебрежително относились к нашим русским церковным писателям. Они писали статьи, в которых отрицали мытарства. Даже довольно грубо и с комизмом высказывались, как примитивно верить в учение, что души проходят мытарства, а не спят, как принято верить у протестантов. И сразу же сравнивали с католическим чистилищем. И когда я достал несколько их книг и статей на эту тему, то отец Серафим возмутился: “Как же это можно допустить? А православные молчат. И никто не защищает учение Феофана Затворника о потустороннем мире, особенно мытарства”. Я говорю: “Надо защитить православное учение. Кто-то должен сделать это. Возьмись за это дело!” Он весь загорелся! Долго ходил и думал, и потом ушел в свою келью. Вернулся очень скоро, со списком статей и планом их публикации. Сначала мы думали просто отпечатать серию статей на эту тему, которая уже сложилась у о. Серафима в голове, в нашем журнале “The Orthodox Word”. И только когда уже начали делать набор, тогда пришла мысль издать все отдельной книгой. Тогда же и дали название книге — “Душа после смерти” (“The Soul After Death”).
