. Нет, мои родители не вписываются в стремительный мир восьмидесятых. Они предпочитают оставаться в прошлом.
– А теперь я могу идти? – спрашиваю я маму, когда мы грузим в фургон последнюю картонку.
– Куда?
Мама поворачивается ко мне, и я вижу удивление на ее лице.
Вот только не нужно сыпать мне соль на раны! Да, у меня не самая шикарная светская жизнь в Сэндибридже – пожалуй, и во всем Норфолке! Никто из подростков не живет такой скучной жизнью, я в этом уверена. Мне пятнадцать, и самым волнующим событием стал побег из школы, когда меня чуть не застукали. Но никто не поверил, что я действительно удрала. Учительница, увидевшая, как я захожу в магазин на углу, чтобы купить журнал «Всего семнадцать», решила, что если я не в школе, то заболела. Она достала из сумочки аспирин и предложила мне.
Мои отношения с противоположным полом тоже фактически на нуле. Единственный знак мужского внимания я получила, когда Уилл Грейнджер поджег над бунзеновской горелкой мой локон (нас с ним заставили вместе проводить опыты на уроке химии).
Другие подростки постоянно веселились на вечеринках, испытывая терпение своих родителей, а я сидела дома.
– Я же сказала, что позже пойду смотреть футбол с приятелями, – гордо заявляю я.
Это правда – но с большой натяжкой. «Приятели» на самом деле не были моими друзьями. Просто в пятницу утром это мероприятие обсуждалось «крутыми» ребятами, и меня вроде бы включили в число приглашенных. Такое редко случалось, и я исполнилась решимости воспользоваться шансом. И неважно, что я все лишь буду смотреть, как высокооплачиваемые футболисты девяносто минут гоняют мяч по полю и театрально падают.
– С каких это пор ты заинтересовалась футболом? – удивляется мама.
– Это же Кубок мира! Как же можно не интересоваться, когда только об этом и говорят?
Она прищуривается, глядя на меня с подозрением, и сует руки в карманы синих джинсов.
Я встречаю ее взгляд с самым невинным видом.
– Ну что же, приятно, что ты выходишь в свет, – в конце концов сдается мама. – А в чьем доме ты собираешься смотреть этот матч?
– У Дункана Брейтуэйта, – бормочу я, надеясь, что мама не расслышит.
Но у нее округляются глаза.
– Дункан Брейтуэйт? Но мне не хотелось бы, Грейс, чтобы ты якшалась с такими, как он. Я слышала, что он трудный подросток.
– Мама, туда приду не одна я, а целая компания. Со мной все будет хорошо.
Мама смотрит на меня с сомнением, но все-таки кивает в знак согласия.
– Если тебе хочется пойти, я не против. Но обещай, Грейс, что ты будешь осмотрительной. Пятнадцать – трудный возраст, особенно если рядом мальчики. Помню, когда мне было пятнадцать, я…
