— Вовка, ты где?.. Вовка, ты…
— Да тут я, тут… Завтра же на пляже начну записывать народ в ихтиандры. Дышать жабрами не запретишь.
— Сам видел, копы. Наверное, уже устали бдеть.
— Счас, они устанут, — сказал я с подозрительным бульканьем. — На лучше, тащи. — И подал ему край сетки с рыбой.
— А на фига… — начал было Мишка.
— Тащи!..
Что-то, видно, было в моем голосе, что Мишка даже спорить не стал. Послушно выволок сетку с рыбиной на мостик и начал запихивать ее в спортивную сумку. Пришлось, правда, хвост прикрыть махровым полотенцем.
С сумкой на плече он был похож на мальчика, гордо несущего за богатым хозяином набор клюшек для гольфа. Сам же я в ослепительно-белых шортах и черных очках, танцующей походкой (от жары просто плавился асфальт) шел впереди, мечтая только об одном — поскорее добраться до отеля, выпить холодный дринк и упасть на свою кровать.
Но, как говорится в нашей несравненной Раше: «Покой нам только снится». Мишке уже, видать, надоело париться с моей рыбиной.
— Слушай, Боб, — с какой-то нехорошей такой американской интонацией начал он, — оказывается, у них для подводной охоты есть специально отведенные места. Кроме того, надо купить лицензию. Мне об этом один из наших сказал. А стрелять можно только из специально разрешенного подводного ружья. Все остальное преследуется по закону. В этой Америке даже пукнуть без лицензии нельзя. Потому она и богатая. Может, ну ее, эту рыбину, пока…
— Что пока?! Да я из-за этой рыбины… — аж задохнулся я от возмущения.
— Окей, окей, я все понял. Наверное, в своей прошлой жизни ты был рыбой, и между вами еще сохранилась кармическая связь. Нужно просто вернуть эту рыбу в прошлое и выпить водки, иначе она тебя не отпустит. А водка — она и в Америке водка.
«Oktopus», — было написано на деревянном здании цвета морской волны. Над входом в ресторан призывно подмигивал лиловым глазом распутного вида осьминог. Причем все его восемь ног были почему-то женскими…
Обойдя здание, мы оказались перед затянутой сеткой дверью. Откуда-то доносились звон посуды и гортанные голоса. В следующую секунду дверь распахнулась, и на крыльцо в высоком белом колпаке выскочил маленький человечек. Он грозно сверкал своими слегка выпученными глазами и как бешеный вращал руками, в которых, при ближайшем рассмотрении, оказалось по шашлыку. Видимо, таким способом он доводил их до нужной кондиции. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы определить, что это человек с солнечного Кавказа.
