Пахло соляром, железом и синей краской. Под сходнями сумрачно и смачно хлюпала вода.
— Рыбин, Рыбин, Рыбин, — представлялся входящим на борт капитан в военно-морском застегнутом черном бушлате и лихой капитанской фуражке, натянутой по самые уши, — ветер с севера, от истока Ангары, дул резвый.
Пуговицы бушлата были начищены, лицо Рыбина источало преувеличенное радушие, которое, впрочем, не помогало скрыть следов вчерашних злоупотреблений. Глаза его, стесняясь, предательски бегали.
Крысин с Рыбиным приняли на борт пятерых пассажиров: полноватую женщину, двух мужчин средних лет, приезжих, и пару очень похожих на сестер местных девушек.
Рыбин, будучи капитаном, мотористом и матросом в одном лице, сам отдал концы и чинно проследовал в рубку. Тут же и отчалили, набирая скорость против набегающих волн.
Пассажиры, как обычно в начале пути, выстроились полукругом на носу и пристально всматривались в туманную пока даль, скрывавшую противоположный, высокий и скалистый байкальский берег.
— А вот когда тебе будет страшно? Что ты будешь делать? — продолжая начатый еще на берегу разговор, сказала-спросила Елена Павловна, улыбаясь всем своим круглым добрым лицом.
Симпатичные сестренки Крафт переглянулись и посмотрели на Степана Аркадьевича.
Поправив круглые очки и огладив короткую бороду, Степан Аркадьевич в ответ поинтересовался:
— Только мне?
— Ну… — задумалась Елена Павловна.
— Один — спрячусь…
— Кругобайкальская железная дорога, — воспользовавшись паузой, встрял в разговор Андрей Валентинович, лысоватый и явно самый умный, с печалью интеллекта во взгляде, и продолжил с интонацией электронного навигатора зачитывать с экрана айпада, — на самом сложном участке в восемьдесят пять километров от порта Байкал до Култука насчитывает тридцать девять туннелей, общей протяженностью восемь тысяч девятьсот девяносто четыре метра, и шестнадцать отдельно стоящих галерей, около четырехсот семидесяти водопропускных сооружений и виадуков, мостов, труб, порядка двухсот восьмидесяти комплексов подпорных стенок различного назначения…
— Допустим! — Елена Павловна смело вскинула глаза с длинными ресницами. — А если не один?
— На каждый километр дороги было истрачено около вагона взрывчатки, — завершил свой познавательный экскурс Андрей Валентинович, улыбнулся и недобро посмотрел на Степана Аркадьевича.
— Не один — спрячу, — Степан Аркадьевич чувствовал, что случайный разговор начинает приобретать оттенок двусмысленности. — Главное — чтоб глаза светились, — добавил он примирительно.
