На другой стороне Мыса в пешей доступности жила Софи Тиммонс, когда-то баронесса де ля Туретт, а ныне миссис Родни Армитадж. Она обладала веселым нравом, громким голосом, волосами, крашенными хной, которым она не позволяла стать седыми. И, что самое главное, она обладала огромной кучей денег. Их предоставляла компания Timmons Hardware Company из Цинциннати, чьи рекламные объявления можно увидеть в журналах. Братья и племянники Софи управляли ею, и иногда они приезжали в гости, и когда Ланни был в Цинциннати, они купили у него Дэтаза и другие картины. Они депонировали выплаты дивидендов Софи в их родном банке, и Софи брала их оттуда, сколько хотела, и всегда много. А для чего нужны денег, если от них нельзя получать никакого удовольствия?
Она была подругой Бьюти в Париже до рождения Ланни. И она и Эмили Чэттерсворт держали в секрете тот факт, что Бьюти никогда не была замужем за Робби и поэтому никогда не могла развестись с ним. Они это сделали, потому что об этом их попросил Робби, и им было приятно досадить даже отчасти старому пуританскому отцу в Коннектикуте, который угрожал лишить сына наследства, если он женится на модели художника. Так что Бьюти была многим обязана этим пожилым дамам-друзьям. Не таким старым, настаивала Софи с морщинистым лицом. Ланни не мог вспомнить время, когда ее смех и остро циничный остроумие не были частью его жизни. Прошли годы, прежде чем он понял, что она не самый изысканный человек, но даже в этом случае он находил ее приятной компанией. И полезной, потому что весь мир приходил на ее приёмы, а фашисты, нацисты и испанские фалангисты не обращали особого внимания, чью пищу они ели, и чье вино они пили.
Среди внучатых племянниц Софи был одна по имени Адель Тиммонс. Она совершала с друзьями яхтенный круиз и остановилась, чтобы навестить свою двоюродную бабушку, где её застала война. Она имела возможность отправиться домой на одном из лайнеров, но ей понравилась Ривьера, и её убедила Софи, что итальянцы, которые пили ее вино, никогда не допустят невежливости с членами её семьи. Возможно, она также слышала рассказы о чудесном Ланни Бэдде, который иногда приезжал в Бьенвеню. Ей было всего шестнадцать, но она была не по годам развитой для своего возраста. Брюнетка с прекрасными большими темными глазами и с мягким, округлым лицом. Она была нежной, доверчивой и просто готова упасть в объятия какого-нибудь мужчины. Во всяком случае, у дам была такая идея, и ничто бы не порадовало их больше чем, если бы Ланни Бэдд предоставил ей свои объятия. Примерно месяц или около того Адель оставалась слишком долго на солнце Ривьеры. В середине лета оно стояло прямо над головой, и с ним нельзя было шутить. Крестьяне, жившие там всю жизнь, с изумлением смотрели на приезжих, которые лежали под ним почти обнаженными, становясь цветом пережаренного бифштекса. Адель получила солнечный удар и лежала с высокой температурой и почти в коме. Софи в панике позвонила врачу, а также Парсифалю Динглу, и Парсифаль на небольшом автомобиле прибыл туда первым. По его обычаю он положил ладонь на лоб девушки и сел рядом, шепча свои молитвы, или как он их называл, и случилось то, что и в ста других случаях, девушка открыла глаза и улыбнулась, и через полчаса все было в порядке. Это было до того, как доктор попал туда, и ему пришлось бы быть более чем человечным, чтобы не обидится на него. Недобросовестная конкуренция. Та же идея, что и у священников. Парсифаль делал это во имя Бога, но он никогда не брал за это денег, и, похоже, ничто, что он делал, могло бы вызвать возражения. Закон вряд ли мог запретить пожилым херувимам возлагать ладони на лоб девушки, когда в комнате стояла двоюродная бабушка девушки, которая с ужасом сжимала руки. Если бы этот образец божественной любви был готов принять плату, то он мог иметь все, что он просил. Но его единственное желание заключалось в том, что двоюродная бабушка и её внучатая племянница должны понять, что любовь является самым бесценным даром Бога и бесплатна для всех Его детей, и что их обязанность заключается в том, чтобы применять ее и учить ей других, кто готов учиться.
