– Если наша беседа планируется вами, как попытка выудить сведения для дискредитации меня и партии, одним из руководителей которой я являюсь… Да, являюсь, потому что, несмотря на все беззаконные декреты, партия живет и борется!.. Так вот, учтите, в подобном случае я вести беседу не буду.
– О, Господи, – устало проговорила Наталья и вышла. А Казарян аж руками взмахнул:
– Что вы, что вы, Юрий Егорович! Меня интересуют вещи сугубо частного характера.
– Ваше право задавать вопросы, – Юрий Егорович уже совсем успокоился: вернулось столь привычное чувство превосходства. – Мое же – отвечать на них или не отвечать.
Прежде чем спрашивать, Казарян решил рассмотреть собеседника. Первый раз он так близко видел одного из руководителей партии и правительства. Видел он его, конечно, на ретушированных портретах и издали – в президиумах. Но так близко – впервые. Гладкие, чуть одутловатые, привыкшие к массажу и крему, щеки, хорошо отремонтированные зубы, глубоко посаженные карие глазки, брови грустным домиком. Голос тихий, журчащий, на низких регистрах – к такому голосу надо прислушиваться. Вот только "провокация!" кричал высоко, по-бабьи. А, в общем, личико малозначительное и стертое.
Вошла Наталья, поставила на столик бутылку "Джонни Уокера" и миску со льдом.
– Чтоб разговорился.
– Спасибо, зайчонок, – привычно поблагодарил Юрий Егорович, но вспомнил, что она его безжалостно подставила, и поправил себя: – Волчонок.
– Вассисуалий Лоханкин, – сообщила Наталья Казаряну. – Волчица ты, тебя я презираю…
Юрий Егорович на обидную реплику не прореагировал. Да и не хотел он более замечать эту дамочку. Его интересовал Казарян.
– Кстати, а вы – кто?
– Я – Роман Суренович Казарян. Кстати, кинорежиссер. Очень кстати.
– Я слушаю вас, Роман Суренович, – разрешил начать беседу Юрий Егорович и откинулся в кресле, снисходительно ожидая вопросов.
Настырный Казарян не заставил себя ждать:
– Вы знаете такого – Ивана Вадимовича Курдюмова?
– Курдюмов… Курдюмов… – Юрий Егорович делал вид, что вспоминает. – Наш консультант, кажется? Да, он мне известен.
– А род его деятельности? Что – род его деятельности? – не понял секретарь.
– Род его деятельности известен вам?
– В общих чертах. По-моему он работал в международном отделе.
– И по-моему тоже. Но чем он в этом отделе занимался?
– К сожалению, не в моих человеческих возможностях знать: чем конкретно занимается каждый мелкий клерк нашего учреждения.
– Занимался, – поправил Казарян. – И хватит мне лапшу на уши вешать.
