Ступаков принес и расставил, а генерал разложил и разлил. На двоих. Смирнов коварно посоветовал:
– Петр Петрович, давай капитана замажем, чтобы не трепался.
– Он у меня не из трепливых, – погордился подчиненным генерал, но к совету прислушался. – Третий прибор, Костя.
Когда подняли три стакана, – генерал для похмелки принципиально пользовался большими дозами в больших емкостях, – он еще раз погордился:
– Крайкомовская экстра. Специально для первого, тройной очистки, на целебных таежных травах. Твое здоровье, дорогой гость!
И, никого не дожидаясь, первым опрокинул в себя стакан. Как говаривал поэт Михаил Светлов: «Водка бывает двух сортов – хорошая и очень хорошая». Смирнов выпил и решил, что выпитая водка – очень хорошая. Не мешкая, генерал разлил по второй, столь же объемной.
– Петр Петрович! – фальшиво взмолился слегка расслабившийся Смирнов.
– Времени в обрез, – строго заметил генерал.
Ну, раз у генерала времени в обрез – выпили, конечно. Быстро пожевали салатику. Генерал бросил вилку и приказал:
– Гитару, Костя.
В хорошем темпе вел гонку генерал: двести пятьдесят внутри – следовательно, песня требуется. Смирнов рассчитывал, что петь и играть будет капитан Ступаков, но гитару взял генерал и, умело и осторожно тронув струны, запел, по-приблатненному пришепетывая и музыкально:
Сиреневый туман над нами проплывает,
Над тамбуром горит прощальная звезда.
Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда…
…С давно-давно уже не слышанной песней пришла молодость, тревожность чувств, влажные последождевые бульвары, запах рядом, совсем рядом существовавшей девушки в светлом платье, наводившие грусть марши медных оркестров, вокзалы и рельсы дороги в никуда…
Генерал допел песню до конца, пристроил гитару на коленях и разлил по третьей, совсем понемножку, пояснив:
– Посошок на дорожку.
Эту выпили формально. Генерал хотел было спеть еще, но передумал и отбросил гитару на диван – возжелал вдруг говорить:
– Мы ведь с тобой одногодки, Александр, но я – генерал, а ты – подполковник. Почему бы это?
– Вопрос чисто риторический? Ты, Петр Петрович, сам на него отвечать собираешься?
– И да, и нет. Сначала – ты, а потом – я.
– Тебе очень хотелось стать генералом.
– А тебе не хотелось?
– Хотелось, но не до жжения.
– Ну, вот… Сам нарвался, – усмехнулся генерал. – Наверное, ты прав, а, наверное, и не прав.
– Мой один приятель точнее выражается, – перебил Смирнов, – он говорит: «И ты прав, и ты прав». Довольны бывают все.
