В дальнейшем спектакль с большими трудами повезли на студенческий фестиваль в маленький финский городок Хювяскюля, и там Карпенко получила приз (бронзовую статуэтку) и грамоту за лучшую женскую роль второго плана.
Текст грамоты был по-фински, ее повесили в рамке на кафедре, а приз отдали на хранение мастеру курса.
И из студентов этого курса мастер создал наконец свой театр где-то на окраине Москвы. Муниципалитет предоставил помещение типа склада. Директором стал старый друг мастера, опытная лиса Осип Иосифович Тартюк (в дальнейшем Оська).
Оська стал искать следующую пьесу. Финский эпос с поющими лошадьми мало кого мог заинтересовать в спальном районе Москвы и в сугубо деловом муниципалитете, куда чиновники съезжались на бронированных джипах на случай взрыва. Финская деревня, еще чего!
Поэтому Карпика не взяли в штат театра. Тощая лупоглазая артистка не приглянулась Оське.
Он любил толстых.
Каждую полную женщину он театрально провожал возгласом «какой кентавр пошел!» и на банкетах после третьей рюмки горделиво утверждал, что «во всех случаях меня интересует только толстый зад».
Безработная выпускница Карпенко побегала и нанялась на окраинную оптовку продавцом овощей, пока что на два дня в неделю и за небольшие деньги.
Положение ее было тяжелым (четвертый месяц беременности).
В ближайшем от рынка микрорайоне она сняла койку на кухне в семье потомственных алкоголиков, малорослого молчаливого Сокола (он если и говорил, то выражал свои мысли только с помощью долгих матерных фраз, не имеющих никакого смысла) и его огромной жены, тоже не знающей другого языка.
Супруги летом ходили дружной парой в шортах, полученных от благотворительных организаций типа «врачи без границ», питались бесплатными обедами и искали бутылки в известных местах, как опытные грибники, под лавочками и по контейнерам.
Соколиха даже подобрала себе у иностранцев какой-то импортный сиреневый капор с кружевами, точно под цвет лица, и носила его.
Зимой Сокол с женой работали слепцами и свято хранили две палочки, черные очки и зачем-то собачий ошейник с ремешком под кроватью Карпа, все сложили за ее чемодан. Чтобы гости не покрали.
Хорошо что Соколиха никогда ничего не варила и в кухню заглядывала только по ошибке, когда бегала в преддверии белой горячки.
Зато ночи напролет в их комнате шла гульба. Собирался высший двор, элитное общество окрестных людей, а также их близлежащих подруг, начинающих и пожилых красавиц.
