— Поешьте, а то мы хотим передать тут кое-какую еду сыну, он тоже с утра не ел.
— Да не положено, — отвечал хмурый Семен.
— Вам пирожка же можно? — не отставала мамаша арестанта.
— Не, — и мент даже отвернулся, чтобы не видеть пухлый прозрачный пакет, который Ванина мама поднесла повыше и приоткрыла.
По казенному помещению поплыл сдобный запах.
— Ну нельзя так нельзя, — согласилась Ванина мама и во мгновение ока накрыла на стол. Горка пирожков на пакете, литровая банка салата оливье, нарезанная сырокопченая колбаса, ломтики сыра, свежий батон… А также вафельный торт и кулек шоколадных конфет. Потом она выложила пластиковую посуду.
Семья Варвары и Ванина родня приступили к делу. Полинка, Маруся и Вероника налегли на конфеты, Санёк же сидел давился пирожком, который мать сунула ему в приоткрытый рот, пока он рисовал домик и елку.
— Ешьте, ешьте, ребята, — сказала мама Вани. — Празднуем Новый год.
Правда, в ее глазах, как непролитая слеза, стоял вопрос, чьи это дети (Ванины?) и куда влип Иван, если они не его.
Она не отрываясь смотрела на пирующих. Иван-то тоже у нее был белесый.
— Пить хочу, — с полными щеками произнес Саня.
Он сидел, кудрявый ангел, и смотрел своими синими глазами умоляюще (ресницы до бровей).
— Ффё, мы ефть не хотим, блин, — произнесла младшая своим перепачканным ртом. Перед ней лежало три фантика.
Мама Ивана обратилась к менту:
— Сеня, дорогой, где у вас тут вода? Я забыла бутылку. Дети вон пить просят, бедные, измучились уже.
Она почти плакала.
Вопрос с отцовством был почти решен, судя по ее растроганному виду.
— Да! — угрожающе, с пирожком за щекой, прорычала Ванина юная сестра. — Нарушение прав человека! Мучить маленьких детей, блин, вообще! Страсбургский суд!
Тут выступила Варвара:
— Да я в ларек сбегаю, принесу. Нечего у них просить. Видать же птицу по полету.
В ней тоже пробудилось гражданское самосознание.
Мамаша Ивана, прирожденный миротворец, подняла руку, призывая к спокойствию.
— Вам принести что-нибудь, Сенечка?
Неожиданно мирно дежурный ответил:
— А че ходить, че приносить, вон он автомат у нас, кофе, какао, шоколад…
И он показал в угол за собой.
— А можно за барьер?
— А че, можно.
Мама Вани посмотрела на мужа, тот демонстративно свободно прошел за барьер и стал там, язвительно улыбаясь, рыться в бумажнике (вылитая Новодворская).
— А вам чего-нибудь мы можем налить? — не отставала мамаша.
И Семен вдруг встрепенулся, кивнул и сказал:
— Мне сладкого чаю с лимоном.
