— Однако мой огород покрасивше будет, — ухмыльнулся Руперт и махнул большой ладонью себе за спину.
Майк с Аникстером подошли к забору взглянуть. Вообще-то это был не совсем забор, а часть ограждения из центральной шахты корабля. Его разобрали, чтобы в долине и тут, на холме, огородить маленькие делянки экспериментальных агрокультур. Разные удобрения, разные бактериальные добавки в воду… Где будет расти лучше? Часть ограждения из центральной шахты корабля… больше оно в этом качестве не понадобится. Разве что кто-нибудь по новой откроет атом.
Огород Руперта действительно был красивее.
Дувелл, тот самый Дувелл — знаменитый философ, всё спланировал и построил корабль, на котором они прилетели. А когда ядерная война докатилась до Скалистых гор, и его чада, все в сборе, ждали отправки на взлётной площадке за Лос-Анджелесом, он в последний момент заявил:
— Возьмите с собой какие-нибудь пустячки, они скрасят вам жизнь. Немного места выделить можно.
Затем корабль в клубах огня рванул вверх и над Тихим океаном устремился прочь от Земли. Сорок человек… немалый груз чистым весом. Тонны продовольствия, микрофильмы с книгами, музыка, кое-что из техники — всё тщательно отобранное. И пустячки. Среди пустячков: две кошки, две собаки, тропическая рыбка Питерсона, канарейка, тайно пронесённая на борт мышь Дам-Дереда и всевозможные мелкие безделушки — милые сердцу прихоти, личные вещицы. Семена кое-каких цветов, последние — Руперта.
— Взгляните-ка на это! — гордо позвал он.
«Этим» оказался куст розы, усыпанный кроваво-красными цветами, в сравнении с которыми ржавая почва казалась бледной. Надо же! Самый что ни на есть настоящий куст роз, подумал Аникстер. Ничего не изменилось, не мутировало, не извратилось. Обычный розовый куст. Поднырнув под хромированные перила ограды, они с Майк опустились возле него на колени.
— Он прекрасно себя чувствует, — похвастал Руперт. — Взгляните… единственные цветы на Марсе. На этой сраной планете, похоже, собственных нет.
— Да, — согласился Аникстер.
Нежно обхватив розу, он втянул аромат. Ладонь задела шип, но тот её не проткнул, а просто уколол. Глубоко под кожей зачесалось.
— Опять эта птеромышь! — Майк показала вверх.
Над головой, оглашая воздух по-вороньи пронзительными криками, сновало чёрное перепончатокрылое существо.
Садилось солнце — то самое приплюснутое, красное солнце. Готовя путь вечеру, похолодал и усилился ветер. Ряды растений — человеческие посевы, зашелестев странными листьями, потянулись в багровеющее небо.
