- Давайте на барабане играть, вот и получим!
Это было на генеральной репетиции. Действительно, в Концерте Лембы оказался Gran Cassa>{13} и я взялся на нём играть, а Канкароша на тарелках. Прежде я никогда даже вблизи не стоял, но тут мы храбро уселись и стали считать такты. Всего надо было ударить один раз, и перед самым концом. Считали мы считали, да так и просчитали: Концерт кончился, а мы всё ещё не ударили. Тем не менее мы решили играть на акте, только попросили Малько махнуть нам в этом месте палочкой. А контрамарку получил. На акте по обыкновению - миллиард народу. Маму удалось посадить лишь в пятнадцатом ряду. Затем я пошёл туда-сюда, натолкнулся на Анисимову, потом Садовскую, Диму (так зовут гимназиста последних классов, двоюродного брата Абрамычевой). Я всем объявлял, что после антракта первый номер - моё выступление, и когда удивлённо спрашивали «на чём?», я спокойно отвечал: «На турецком барабане». После антракта мы с Канкаровичем заняли свои места и принялись считать такты. Наконец, смотря одним глазом на Малько, а другим в ноты, сосчитали и ударили. Оказалось, попали вовремя. Только многие, кто нас слушал, нашли, что мы слишком не «форте» ударили, и думали, что мы бухнем сильней. А всё-таки, как мы ни смеялись над этим барабаном, всё же как- то отрадно, когда отыгрались и ничего над душой не висит. Я первым делом по окончании бросился и обнял Лембу с вопросом - хорошо я сыграл? «Хорошо, хорошо», ответил тот, которому, очевидно, совсем было не до того. Затем я вернулся к своей компании.
На другой день мы уехали из Петербурга и Европы.
26 июля
Восемнадцатого мая мама, тётя Таня и я выехали из Петербурга и направились в Сухум к Смецким. Ольга Юрьевна Смецкая - мамина подруга со школьной скамьи. Впоследствии она вьппла за миллионера Смецкого, но самые лучшие отношения с мамой сохранились до сих пор. Зимой они были в Петербурге и очень нас звали. Теперь эта поездка состоялась. До Новороссийска мы ехали по железной дороге, а от Новороссийска до Сухума на пароходе, куда и прибыли поздно вечером при благоухании каприфолий и массе летающих светляков.
Подробного описания пребывания в Сухуме делать не буду - право же, дневник уж и так на два месяца запаздывает, какой же это дневник! Скажу коротко. Принимали нас любезно и радушно до чрезвычайности. Природа удивительная. Но я как-то довольно равнодушно относился ко всем её красотам и не восхищался, как другие, хотя мне в общем и очень нравилось. Прожили мы три недели и три дня. Под конец я немножко даже начал соскучиваться. Действительно: музыкантов нет, партнёров в шахматы нет, молодёжи нет (у соседки и дальней родственницы О.П.Дмитриевой трое детей, старшей дочери Оле четырнадцать лет - совершенно серый, хотя и прекрасно воспитанный, тип). Среди музыкантов - Mme Метелева, бывшая знаменитая скрипачка Прокопович, действительно прекрасно играет и хороший музыкант, но она всё либо уезжала, либо лежала в ревматизме. Наконец, шахматистов - тех вовсе никого. Выехали мы с тётей Таней восемнадцатого июня мама осталась ещё на недельку) и ехали вместе до Ростова, а затем я один. Это моё первое самостоятельное путешествие, но я уже так привык ездить по железной дороге, что оно ровно ничего особенного не представляет. Из Сухума мы совершали довольно часто поездки, осматривая достопримечательности. Самая большая - в Новый Афон (двадцать четыре версты); самая интересная - к Венецианскому мосту. В Новый Афон мы поехали в двух экипажах, осмотрели монастырь, причём я выдавал себя за английского корреспондента, все сведения заносил в записную книжечку и, к ужасу проводника-монаха, во всех особенно замечательных местах громко, с чувством, декламировал немецкие стихи. У пещеры вырезал себе палку, назвав её Святой Палкой, но она оказалась столь безобразной, что я с ней ходил только купаться. Что касается Венецианского моста, то, по преданию, на нём венецианцы отразили Тамерлана. Это единственно интересный мост, но огромное впечатление производит ущелье за Венецианским мостом. Я прямо пришёл в восторг, притих и замечтался. Одним, с кем-нибудь рука об руку по этому ущелью... и этот чудный уголок, к удивлению, довольно мало известен в Сухуме. Кстати, вспомнил, что когда мы ехали в Сухум и только что сели на пароход в Новороссийске, вдруг встречаю... кого?... Пиастро. Оказывается, душечка едет с папенькой и сестрой из Севастополя в Тифлис. Море было как стекло гладкое, мне очень нравилось и я всё хотел декламировать:
