Сердце мужчины сжалось от горя, сожаления и раскаяния.
— Лиам, — Джесса сжала его руку слабыми холодными пальцами. Ее глаза были влажными, но она не плакала. Женщина собирала последние силы для новой битвы. — Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. На самом деле слушал.
Он пристально посмотрел на нее.
— Квартира моих родителей находится меньше, чем в четырех милях отсюда, в Линкольн-парке>4… Я дам тебе адрес. Мне нужно, чтобы ты запомнил его.
— Я уже говорил, что приведу их, когда ты окажешься в безопасности.
— Слишком поздно.
— Нам нужно идти. В больнице…
— Я не успею добраться туда живой.
Лиам пошатнулся, ошеломленный ее словами.
Джесса с трудом перевела дыхание.
— У меня сильная аритмия. Сердце пытается поддерживать кровообращение, но не может перекачать достаточно крови в организме. Мой разум… Как в тумане… У меня мало времени. Началась ишемия жизненно важных органов, приводящая к полиорганной недостаточности. Я… Умираю.
— Вот почему нам…
— Мне уже не помочь, — Джесса прижалась рукой к нижней части живота. — Но у него еще есть время.
Лиам покачнулся, слишком ошеломленный для того, чтобы нормально воспринимать ее слова.
— Ты не умрешь. Я не позволю.
Женщина сжала губы.
— Мне нужно, чтобы ты внимательно выслушал… Мои инструкции. У нас не так много времени… Понимаешь?
Лиам молча кивнул.
— Скорее всего, у ребенка уже началась гипоксия. Наилучшим исходом, с точки зрения неврологического статуса, считается возможность достать ребенка из чрева в течение пяти минут после остановки сердца матери.
— Я не понимаю, что все это значит.
— Он будет жить, Лиам. Ты должен убедиться, что ребенок жив.
— Каким образом?
Веки Джессы затрепетали. А дыхание стало поверхностным. Слишком поверхностным.
— Вытащи его из меня.
Глава 11
Лиам вслушивался в каждое слово Джессы. Его охватили страх, ужас и горе. Мужчина не хотел выполнять просьбу невестки. И предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не здесь.
Голос женщины становился все слабее, пока она давала ему указания. Лиам запечатлел их в памяти, но его пристальный взгляд был прикован к ее лицу. Сердце неистово колотилось в груди, а разум кричал нет, нет, нет!
— Борись! — умолял он Джессу. — Останься со мной. Я сейчас же подниму тебя и побегу в больницу. Мы успеем.
Но у Джессы не было сил. Она не могла сопротивляться. Ее тело отказывалось подчиняться ей, и женщина знала об этом. Она смирилась со своей судьбой. Единственной мыслью Джессы было спасение сына, который являлся заложником ее тела в аспекте питания, кислорода и жизни в целом.
