на босу ногу. Женщины Гирокастры обычно ходили по двое, набросив на голову покрывало из тонкой хлопчатобумажной или шелковой ткани. Белая кисея прикрывала их лица снизу и сверху до глаз. Они носили желтые ботинки с красным узором на носках.
У Селима было любимое словечко — «замри». Если ребята играли в джокер, всякий раз, когда проигрывал Исмаил, Селим поднимал руку, заглядывал кузену в глаза, бросал карту на софру и, искренне веселясь при этом, объявлял победно и в то же время с притворным сочувствием:
— Джокер, замри, бедняжка, замри, желторотый цыпленок!
Исмаил дивился везению и ловкости кузена в картежных играх. Сколько раз они ни играли в джокер, Селим вскоре его обыгрывал и говорил с торжествующим видом:
— Ну что, и на этот раз ты снова с носом!
В то время игра в джокер была очень модной в Гирокастре. Молодежь повально увлекалась ею. Игра эта считалась не простым досугом, а престижным развлечением, столь же неотделимым от местного быта, как, скажем, коррида в Испании. Только здесь черного быка заменяли пятьдесят две грязные карты, которые прилипали к пальцам и издавали противный запах, когда ими наотмашь лупили по софре, с шумом рассекая воздух. Роль тореро исполняли четыре картежника, игравшие парами и сидевшие за джокером с утра до обеда и с обеда до ужина. Играли четверо, но «болели» человек десять, кто стоя, кто сидя наблюдая за игрой. Да, джокер был любимейшим занятием молодежи Гирокастры — и тех, что постарше, что резались в карты, с утра до ночи просиживая в кафе, и даже подростков, сходившихся для игры на каком-нибудь заброшенном пустыре. Там наконец Исмаил понял, почему Селим так мастерски играл: ведь он прошел школу среди самых заядлых картежников, в среду которых он, Исмаил, попал совсем недавно. Неудивительно, что его называли «желторотым птенцом» и «неумехой». Когда ребятам надоедали карты, они принимались играть в кости, устроившись на задах большого скотного двора, где обычно коротали время за разговорами взрослые мужчины в высоких кюляфах{51} с кисточкой, расположившись поудобней на земле и набросив на плечи длинноворсые бурки.
Кроме игры в карты, Исмаил научился у кузена еще и игре на мандолине.
Селим купил себе мандолину и участвовал регулярно в лицейских концертах. Первое время, не зная нот, он играл целыми днями и распевал песню, выученную им еще в Тиране:
Возьми мандолину, пойдем погуляем с тобой,
Ты, дорогая малышка, навек унесла мой покой.
