Тиранцы, в черных жакетах и белоснежных суконных штанах, в высоких келешэ на головах завороженно смотрели на танец «наполеона»{38}, который исполняла Байамэ, а потом — на танец с «платком холостяка», изящно трепетавшим в ловких руках танцовщицы Рукии. Закончив плясать, она подожгла платок, сжигая, по поверью, холостяцкую жизнь новобрачного. Мужчины глядели на плясунью и восхищенно шептали:
— Ну и глаза у этой голубки!
После плясок цыганки подходили к сидящим гостям, простирались возле их ног и клали им головы на колени, а те прилепляли ко лбам танцовщиц золотые монеты.
Но больше всех на этой свадьбе плясала и пела мать жениха — Мереме Кана, большая охотница повеселиться. Подзадоривая ее, приятели Суля смеялись:
— Ну что, Мереме, забрали у тебя то́ски сына!
А Мереме отвечала им песней:
— Сын как был у меня, так и остался!
А тоски — дай им аллах здоровья!
Потом ловко поправляла сбившееся кружевное покрывало и снова принималась плясать — да так, словно и не устала вовсе.
А если, пытаясь поддеть Мереме, кто-нибудь говорил ей, что зять-де обычно теще милее сына, она быстро опускала покрывало до глаз и шумела:
— Типун вам, бесстыдники. Ишь! Чтоб вас! Зять — это зять, он сыном не станет! Даже когда выговариваешь «зять», рот раскрываешь широко, а когда говоришь «сын», губы плотнее сжимаешь, чтобы не дать слову выпорхнуть, потому что сын всегда в материнском сердце, да падут на меня его беды!
Из разговоров отца с товарищами, которые Исмаилу иногда удавалось послушать, ему особенно запомнились слова «джока»{39} и «сетра»{40}, которые чаще всего повторялись. Несколько позже мальчик узнал, что отец состоял членом политической группы «Джока», враждовавшей с политической группой «Сетра». Что это были за группы и чем они занимались, Исмаил, конечно, не знал. Но само слово «джока» и рисунок, который он видел в газете или на какой-то открытке, где изображался крестьянин из Центральной Албании в наброшенной на плечи джоке (такие ежедневно встречались на улицах Тираны), стоящий напротив толстого бея с жирным загривком и двойным подбородком, с короткой сигарой в толстых губах, само это слово ему подсказало, что группа защищала интересы крестьян. Ну а группа «Сетра», конечно, состояла из беев, то есть тех, кто убил Авни Рустэми{41}.
На живого Авни Рустэми Исмаилу посмотреть не удалось. Но все же он видел его, и вот как это случилось. Однажды учитель начальной школы собрал всех ребят и повез их в тиранскую больницу, которая примыкала к часовой башне. По дороге учитель грустно и торжественно рассказывал детям, куда и зачем они едут, кто такой Авни Рустами и что он успел сделать за свою короткую жизнь. Маленький Исмаил и его одноклассники узнали со слов учителя о том, что Авни Рустэми совершил в Париже покушение на феодала Эсада-пашу Топтани
