— Интересно, для чего я родился? — прервал мои пафосные размышления голос Славика. — Или вот ты, Ю, для чего?
— Чтобы учиться, — сразу же ответил Ю.
— Учиться? — с сомнением протянул Славик. — Учиться — это одно, а делать — совсем другое.
— Что? — не понял Ю.
— Славик хочет сказать, что учеба — это не настоящее дело, — перевел я.
— Я хочу сказать, что учатся для того, чтобы потом что-то делать, — добавил сам Славик.
— А как же тогда — ученые? Они, по-твоему, не настоящим делом занимаются? Они только и делают, что всю жизнь учатся, — убежденно возразил Ю. — Вот я и хочу стать ученым.
— Неправда! — вскипел Славик. — Ученые тоже делают! Они делают открытия!
— К сожалению, открытие удается сделать не каждому, — вздохнул Ю.
— Разве? — удивился Славик. — А зачем же тогда они становятся учеными, если не могут?
— Понимаешь, некоторые люди занимаются не своим делом. Например, когда желания человека не совпадают с возможностями.
— Или когда работают только ради денег, — вмешался Пит. — Например, мой брат решил учиться на экономиста, потому что «экономика» — синоним слова «деньги».
— Вообще-то «экономика» синоним слова «домохозяйка», — сказал Иван. — Это слово произошло от греческого — «правила ведения хозяйства».
— Мой братыш — домохозяйка? — рассмеялся Пит.
— Получается, что так, — продолжил Иван. — А тот человек, который только того и хочет, чтобы стать богатым, должен учиться хрематистике.
— Хре… чему?
— Аристотель так называл личное обогащение. Хрематистика включает в себя такие разделы как ростовщичество и спекуляция, например.
— Фу, как некрасиво звучит…
— Вот именно. Поэтому за последние десятилетия хрематисты научились называть себя благозвучно: банкиры и менеджеры, кредитные и торговые компании… А экономистами они вообще не имеют права называться! Потому что экономисты целенаправленно создают и распределяют блага для человека, а хрематисты лишь черпают прибыль из самих денег, усложняют процесс обмена благами, паразитируют на производителе и потребителе. Паразиты — вот они кто.
— А мой брат очень лошадей любил… — с тоской вдруг вспомнил Пит. — Когда мне было шесть, а брату восемь, отец брал нас на ипподром каждый месяц. Отец делал ставки, а мы с братом разглядывали каждого от холки до копыт, да еще играли в «чей конь». Кто из нас быстрее крикнет: «Чур, этот мой!», — тот и победил.
— Паразитами, между прочим, — продолжал гнуть свою линию Иван, — изначально назывались древнегреческие чиновники, которых кормили за общественный счет. В сущности, чиновники — те же хрематисты.
