Он проскальзывает в ремни пропитанного бензином парашюта и вываливается вниз, но ветер резко швыряет его тело назад. Потом ноги чувствуют удивительную свободу, и он висит в воздухе – яркий, как ангел; пока не понимая, что горит.
Хана слышит голоса в комнате английского пациента и останавливается в коридоре, прислушиваясь.
– Ну как?
– Отлично!
– А теперь я попробую.
– А, великолепно!
– Это самое чудесное из изобретений.
– Отличная находка, молодой человек.
Войдя, она видит, что английский пациент и Кип передают друг другу банку сгущенки. Англичанин подносит банку ко рту и высасывает густую жидкость. Его лицо сияет, а сапер кажется раздраженным, когда сгущенка не у него. Кип, взглянув на Хану, наклоняется над постелью, щелкая пальцами пару раз, забирая наконец банку из обгоревших рук.
– Мы обнаружили еще одну черту, которая нас сближает. Мы, оказывается, оба любим сгущенку. Я всегда брал ее с собой в путешествиях по Египту, он – по Индии.
– Вы когда-нибудь пробовали бутерброды со сгущенкой? – спрашивает сапер. Хана переводит взгляд с одного на другого. Кип заглядывает внутрь банки.
– Я принесу еще одну, – говорит он и исчезает.
Хана смотрит на пациента.
– Мы с Кипом, как незаконнорожденные: родились в одной стране, а местом жительства выбрали другую. Всю жизнь пытаемся либо вернуться обратно, либо навсегда уехать из своей страны. Хотя Кип этого сейчас не понимает. Вот поэтому мы так хорошо ладим.
В кухне сапер пробивает пару дырок в свежей банке со сгущенкой своим ножом, который, как ему кажется, будет теперь использоваться только в мирных целях, и бежит по лестнице в комнату англичанина.
– Вы, наверное, выросли не в Англии, а где-то еще, – говорит он. – Англичане так не пьют сгущенку.
– Вы забываете, молодой человек, что я провел несколько лет в пустыне. И всему научился там. Все, что было важного в жизни, произошло там, в пустыне.
Он улыбается Хане.
– Один кормит меня морфием, другой – сгущенкой. Мы можем разработать сбалансированную диету! – Поворачивается к Кипу. – Как долго вы занимаетесь разминированием?
– Пять лет. Сначала обучались в Лондоне, затем наше саперное подразделение обезвреживало неразорвавшиеся бомбы. Потом я оказался в Италии.
– А кто вас обучал?
– Один англичанин в Вулвиче. Его считали странным.
– Такие учителя – самые лучшие. Это не лорд ли Суффолк? Кстати, а мисс Морден там тоже была?
– Да.
Они разговаривают между собой, забыв, что Хана тоже здесь. Но ей хочется услышать что-нибудь об учителе. Как он опишет его?
