И было интересно, что мы могли значить в прошлом. Мы плыли в прошлое. Были молоды. Знали, что власть и деньги – преходящи. Мы засыпали с книгой Геродота.
«Потому что города, которые были великими раньше, сейчас стали маленькими, а те, которые числятся великими в мое время, были маленькими еще раньше… Счастье человека никогда не ждет на одном месте».
В 1936 году молодой человек по имени Джеффри Клифтон встретил в Оксфорде друга, который рассказал, чем мы занимаемся. Он связался со мной, на следующий день женился и через две недели прилетел с женой в Каир.
Дело в том, что нам приходилось путешествовать на большие расстояния, поэтому требовался самолет. А Клифтон был богат, умел летать, и главное – у него был собственный самолет. Модель «Мотылек». Спортивная.
Так эта пара вошла в наш мир, где нас было четверо: принц Кемаль эль Дин, Белл, Алмаши и Мэдокс. Мы были еще во власти завораживающего названия Гильф-эль-Кебир. Где-то там, на Гильфе, скрывалась Зерзура, появившаяся в старых арабских хрониках еще в тринадцатом столетии.
Клифтон встретил нас в Эль-Джофе, к северу от Увейната. Сидел в своем двухместном самолете, а мы шли навстречу из базового лагеря. Он встал в кабине и налил себе из фляжки. Рядом сидела его жена.
– Я назову это место «Сельский клуб Вир Мессаха», – объявил Клифтон.
Я наблюдал за дружелюбной неуверенностью, которая сквозила в лице его жены, за гривой ее волос, когда она стянула с головы кожаный шлем.
Они были молоды и едва ли не годились нам в дети. Вылезли из самолета и поздоровались.
Это был 1936 год, начало нашей истории…
Они спрыгнули с крыла «Мотылька». Клифтон подошел, протягивая флягу, и мы по очереди хлебнули теплого коньяку. Он был из тех, кто любит церемонии. Самолет назывался «Медвежонок Руперт». Не думаю, чтобы ему так уж нравилась пустыня, но он испытывал благоговение перед нашей сплоченной группой, членом которой тоже хотел стать – как разбитной студент-выпускник испытывает благоговейный трепет в торжественной тишине библиотек. Мы не ожидали, что он прибудет с женой, но, как мне кажется, отреагировали на это достаточно вежливо. Она стояла поодаль, и песок оседал в гриве волос.
Как воспринимала нас эта молодая пара? У каждого к тому времени уже было имя в истории исследований пустыни. Мы написали немало трудов о строении дюн и барханов, об исчезновении и новом появлении оазисов, о затерянной культуре пустынь. Казалось, нас интересовало только то, что не покупалось и не продавалось, и это вряд ли было понятно во внешнем мире. Мы говорили о географических широтах или о событии, которое произошло семьсот лет назад. Нас занимали теоремы исследований. Крайне любопытной считалась информация о том, что Абд-эль-Мелик-Ибрагим-эль-Зувайя, живший в оазисе Зук и разводивший верблюдов, был первым человеком среди этих племен, который знал понятие «фотография».
